Снова Амун устремился к поверхности. В момент всплытия он вдохнут так много воздуха, как только смог. Хорошая вещь, однако. Его лодка находилась вне поля зрения, Харон был в ярости и теперь решил убить Амуна. Неважно демон он или нет.
Когда Амун вынырнул, их глаза встретились. Души кружили, быстрее и быстрее, как белые пятна, которые гипнотизировали. И все же, Амун не потерял свою душу. Так или иначе демон держал ее крепко.
Покарать, покарать, покарать, думало существо. Он схватил Амуна за волосы и пихнул под воду. На сей раз Амун не был достаточно силен, чтобы освободиться. Он мог только вертеться, глотая глоток за глотком, умирая чуть больше с каждой прошедшей секундой.
О боги. Неужели это всё с ним происходит? Его мускулы были скованы, препятствуя любому движению. Да, это происходит с ним. Конец. Его тело отключалось. Он жил так долго, что должен быть доволен этим. Но он никогда не влюблялся, не ласкал никого всеми теми способами, которыми его друзья ласкали своих женщин, и понял, что он оплакивал потерянную возможность.
В его голове ревели Секреты. Настолько громко и протяжно, что его мускулы дернулись, возвращаясь к жизни. Не можешь сдаться. Не можешь. Сдаться.
Его демон никогда раньше не говорил с ним.
Хотя это потребовало каждую оставшуюся частицу его силы, Амун пнул Харона в грудь, отталкивая от себя и отплывая прочь. Он поглядел налево, направо и определил, где берег, потому что Уильям держал какую-то пылающую палку и махал ему.
Решительно он поплыл к свету. Пока Харон не схватил его за лодыжку и не остановил. Демон взревел во второй раз. Должен… бороться…
Секреты даже ментально атаковали лодочника и вызвали поток изображений в его голове. Хорошие изображения. Теперь немного счастливых тайн находятся в собственности Амуна. Тайны, которые спасли человеческие жизни. Предоставление денег. Предоставление органов. Любовь издалека.
Харон освободил его и схватился когтистыми руками за виски. Еле дыша, все еще умирая изнутри, Амун прокладывал себе путь к берегу.
Уильям бросился к нему, но Аэрон остановил его. "Ты не можешь прикасаться к нему. Иначе ты тоже начнешь слабеть."
Амун упал на землю, острые камни вонзились в его обнаженную, покрытую пузырями спину.
"Открой свой рот," скомандовал Аэрон. Он думал: никогда не видел человека в таком состоянии. Будет ли воды достаточно, чтобы спасти его? О, боги. Как я мог привести его сюда? Если он умрет, это будет моя ошибка.
У Амуна не было сил, чтобы повиноваться. Прохладная вода Аэрона пыталась попасть в его рот, стекая по лицу. И черт побери! Это было больше, чем капля.
"Открой, или я сделаю это за тебя," прорычал Уильям. Он думал именно то, что сказал.
Амуну наконец удалось опустить челюсть, раскрывая губы, и секунду спустя прохладный поток просочился в его рот, медленно выгоняя слабость и ожоги.
"Хватит" сказал Уильям. "Врядли еще что-то осталось."
"Он — ?"
"Он будет в порядке. Смотри, обугленные части его кожи соединяются снова вместе."
"Да, но как долго — " Внезапно Аэрон прекратил говорить.
На расстоянии в несколько ярдов загоготали голоса. Амуну не нужно было смотреть, чтобы узнать, что множество пар красных глаз выглядывало из-за запачканного кровью валуна. Он уже мог услышать их мысли: свежее мясо.
Снова на ногах и готов сражаться, думал Гидеон следующей ночью. Ну, возможно "готов сражаться" было слишком сильно сказано. Всего-лишь-держащийся-на ногах-но-заставляющий-себя-действовать — описывало его состояние намного точнее. Он провел Скарлет через секретный проход во дворце Кроноса, спотыкаясь о собственные ноги каждые несколько шагов.
"Уверен, что все в порядке?" — спросила Скарлет, сжимая его руку.
"Конечно," спокойно солгал он. Ничто не заставило бы его отступить и вернуться назад в ту спальню. Во-первых, он бы занялся с ней любовью. Для этого не было времени, и хуже то, что она должна будет сделать всю работу, в то время как он будет похож на размазню. Еще большую, чем уже был. И во-вторых, его ждала месть.
"Здорово. Ты выглядишь ужасно. Мы должны вернуться и —"
"Да."
"Арр! Ты слишком самонадеян. Хорошо, уверен, что знаешь, куда идти?" наконец сдалась она.
Она не была женщиной, которая терпит молча.
"Нет". Тысячи лет прошли с тех пор, как он находился в небесной цитадели, но он помнил эти скрытые ходы. Боги знали, что он когда-то много раз их использовал, будучи одним из элиты Зевса, которой доверяли. Он должен был украдкой проводить короля к своим любовницам и их к королю, все время прислушиваясь к заговорам против его величества и наблюдая за шпионами. Тогда и теперь, помогало, что многие из стен были сделаны из двухстороннего стекла.
"Как красиво", внезапно выпалила Скарлет, дергая его и пытаясь заставить остановиться.
"Мы посмотрим на все позже." Фактически, нет, не посмотрят. Они будут слишком заняты, мучая убийцу их сына. Не думай об этом, пока вы не найдете ублюдка. Иначе гнев поглотит тебя, и израсходует все то, что осталось от энергии.
Она знала, что он имеет в виду, понимала, что они не вернутся. "Но я… Я никогда не видела ничего подобного этому."
Это было правдой, с сожалением подумал он. Даже при том, что она была дочерью королевы, на нее смотрели, как на рабу всю жизнь, отрицая ее права, не только когда Титаны были заключены в тюрьму, но также и после того, как они были освобождены. Ублюдки! Он замедлил свой шаг, позволяя ей восхититься люстрами, блестящими мраморными водопадами, орхидеями, растущими прямо из стен.
Как могла мать держать дочь вдалеке от этого? Как могла женщина, которая дала ей жизнь, обходиться с ней так плохо?
Так же, как ты поступил с собственным сыном?
Гидеон сжал челюсть. Кто-то украл мою память о нем, черт побери.
Это не уменьшало его вины. Он должен был помнить о любимом мальчике. По крайней мере, какая-то часть него должна была. И все же, за все разы, пока в мозгу Гидеона появлялись вспышки видений о Скарлет, он никогда не видел ничего о Стиле. У него не было ни одной татуировки, чтобы можно было представлять и чтить его мертвого сына.
Дерьмо, я — худший отец в мире.
Ложь ничего не говорил по этому поводу, словно демона мальчик и вовсе не заботил, был ли он жив или мертв, был ли он правдой или ложью.
Но Стил не мог быть ложью. Никто не подделает ту боль, которую Скарлет испытывала, показывая его убийство. Даже те актеры, которых Скарлет так любила пожирать своими глазами.
Свободной рукой Гидеон провел по волосам. Даже сейчас он не мог вспомнить свою жизнь со Скарлет. Не мог вспомнить, несмотря на то, что их свадьба была самым красивым событием, на котором он когда-либо присутствовал. Она пылала. О, как, пылала. Любовью, обещанием….надеждой. Думая об этом, он чувствовал себя униженным.