Их встретили трое: Детвейлер, бывший когда-то лоцманом, капитаном, а затем владельцем пароходства на Миссисипи; старший офицер — Джон Байрон, экс-адмирал Британского Королевского флота; и командир морской пехоты Жан-Батист Антуан Марселен де Марбо, бывший генерал наполеоновской армии.
Де Марбо, невысокий, стройный человек, отличался необыкновенным добродушием. Его голубые глаза ярко блестели на смуглом лице. Он откозырял Клеменсу и доложил на эсперанто:
— Вахта прошла без происшествий, мой капитан.
— Прекрасно, Марк. Можете сдавать дежурство.
Француз поклонился, вышел из рубки и спустился на освещенную солнцем взлетную площадку. Посреди палубы замерли в боевом строю шеренги морской пехоты. Знаменосец вздымал флаг корабля — светло-синий квадрат с изображением алого феникса. За ним тянулись ряды мужчин и женщин в металлических шлемах, увенчанных султанами из человеческих волос, в пластмассовых кирасах, в высоких, до колен, кожаных сапогах. На широких поясах висели револьверы «Марк-4». Следом за ними стояли копьеносцы, сзади — стрелки с базуками.
На правом фланге возвышался гигант, закованный в доспехи; дубовая палица, которую Сэм с трудом приподнимал обеими руками, покоилась на его плече. Официально Джо Миллер был личным охранником Клеменса, но на утренней поверке всегда вставал в строй. Его главная функция заключалась в том, чтобы вызывать у местных зрителей благоговейный трепет.
— Джо, по обыкновению, слегка перебирает, — любил говорить Сэм. — Ему достаточно только появиться, чтобы запугать кого угодно.
День начался как обычно, но ему суждено было войти в историю — сегодня «Минерва» намеревалась атаковать судно «Рекс Грандиссимус». Сэму следовало бы чувствовать себя именинником, но подъема он не ощущал. Сладость мести меркла перед мыслью о разрушении прекраснейшего корабля, в который он вложил душу.
С другой стороны, иного выхода не существовало.
В полумиле от них на правом берегу показался костер. Проступили очертания грибообразного грейлстоуна, окруженного фигурками людей в белых одеждах. Тонкой вуалью туман покрывал Реку, среди облаков в небе сверкали звезды.
Как обычно, впереди судна шла амфибия «Огненный Дракон-3» с вооруженной командой. Когда они приближались к месту, намеченному для очередной подзарядки аккумуляторов «Марка Твена», ее командир вступал в переговоры с местными властями, испрашивая разрешения воспользоваться двумя грейлстоунами. Чаще всего они приходили к согласию: плата была весьма внушительной, да и сам вид гигантского судна побуждал к мирному исходу дела. Но все же конфликты иногда возникали. Они, естественно, кончались в пользу путешественников; копье и лук не могли противостоять судовой артиллерии. Правда, Клеменс старался не допускать открытых столкновений или, тем более, бойни. В этих случаях с амфибии давали поверх голов пулеметную очередь; пластиковые пули восьмидесятого калибра являлись наилучшим аргументом в споре. Толпа разбегалась, убитых не было никогда.
В конце концов, что теряют местные, если однажды воспользоваться двумя их грейлстоунами? Никто не лишится пищи. Всегда поблизости находились камни, где полно неиспользованных отверстий для чаш. Поэтому люди предпочитали мирно уступить пару граалей прибывшим и всласть насмотреться на поражающий воображение корабль.
Четыре огромных электродвигателя требовали невероятных затрат энергии. Раз в день судно подходило к берегу и на один из граалей насаживался гигантский металлический колпак; к соседнему катер подвозил цилиндры команды. Когда происходил разряд, его энергия по проводам передавалась в батакайтор — огромный накопитель, заполнявший пространство между машинным отделением и главной палубой.
Сэм Клеменс сошел на берег, чтобы переброситься парой слов с местными властями. Здесь понимали эсперанто, и хотя язык был несколько искажен, он смог поддержать разговор. Сэм поблагодарил за гостеприимство и вернулся на свой личный катер, доставивший его на судно. Через десять минут к борту подошел «Огненный Дракон-4» с наполненными цилиндрами.
Свистки и звон колокола, раздавшиеся при отплытии корабля, привели туземцев в неистовый восторг. «Марк Твен» величественно двинулся вверх по Реке.
В кают-кампании за большим столом, накрытом на десять персон, сидели Сэм и Гвиневра. С ними завтракали старшие офицеры — кроме тех, кто стоял на вахте. Отдав распоряжения на день, Сэм направился к бильярдному столу сыграть партию с Джо. Гигантопитек не очень ловко владел кием, и Сэм почти всегда побивал его. Вторую партию он обычно играл с более опытным партнером.
Как всегда, в семь утра Клеменс отправился в обход судна. Он терпеть не мог пешей ходьбы, но физические нагрузки были необходимы, и он заставлял себя совершать утренний моцион. Кроме того, появление капитана поддерживало порядок на корабле. Если пренебречь дисциплиной, команда могла разболтаться и выйти из повиновения.
— Судно у меня надежное, — любил повторять Сэм. — Во всяком случае, что касается команды. Я еще ни разу не видел на вахте пьяного.
Сегодня инспекционный обход не состоялся. Сэма вызвали в штурманскую рубку, так как радист получил сообщение с «Минервы». Не успел он войти, как на радаре появилось изображение объекта, движущегося над горами по направлению к «Марку Твену».
Дирижабль вынырнул из-за гор огромным серебряным яйцом, будто снесенным солнцем. Люди на берегах Реки, никогда не видевшие воздушного корабля, могли принять его за жуткое чудовище. Но многие прониклись убеждением, что в небесах появились Те, Кто пробудил их после смерти; в порыве счастливого неведения они стали взывать к неведомым богам, уверенные, что сейчас им откроются все тайны их мира.
Как же «Минерве» удалось так быстро обнаружить судно? На высоте нескольких тысяч футов над «Марком Твеном» парил привязной аэростат — антенна мощного передатчика, посылавшего непрерывный сигнал. Харди, штурман «Минервы», представлял курс судна; данные о его передвижении регулярно поступали в Пароландо и наносились на карту. Самая свежая информация была передана с «Парсефаля» — она позволила установить точное местоположение. Теперь на «Минерве» также знали, что расстояние между «Рексом» и «Марком Твеном» по прямой составляло только сотню миль, но с учетом прихотливого течения Реки эта сотня превращалась в четыре.
Грейсток по радио запросил разрешения пролететь над судном. В голосе Сэма послышалось сомнение:
— Зачем?
— Хотим вас приветствовать, — ответил англичанин. — Кроме того, мне кажется, что и вам, и команде будет приятно взглянуть на тех, что собирается покончить с Кровавым Джоном. А нашему экипажу хотелось бы полюбоваться прекрасным судном. — Помолчав, он добавил: — Может быть, в последний раз.
Сэм тоже примолк, затем заговорил с трудом, словно едва сдерживал слезы:
— Ну, ладно, Грейсток. Можете спуститься, но только рядом с нами. Считайте меня параноиком, но я не желаю, чтобы над моей головой висел дирижабль с четырьмя огромными бомбами на борту. А если они по несчастной случайности оторвутся?