– Знаем, знаем. Но клетки мы просто так нарисовали, для понта.
– Ничего не знаю: машину вижу, клетки вижу, вас вижу. И моя обязанность собирать налоги с бизнесменов. Вот и все.
– Ага! – Надя пошла на Тухлякова. – А куда мы сажаем пассажира? Коляски у нас нет. Два места, водителя и мое. С меня он, что ли, плату берет? Соображать надо, а еще инспектор!
Тут Барбосов мигнул Наде, а она ему. Они вскочили на мотоцикл, Барбосов нажал на газ, машина рванулась вперед, даже подпрыгнула. Они умчались с Лунного бульвара, понеслись по улице, скрылись за углом. Треск мотоцикла удалялся быстро.
– Так, – растерянно сказал инспектор Тухляков, – будете свидетелями, бабушки. Как ваши фамилии? Предъявите документы.
– Нет у нас документов! – закричала взволнованная Суворовна.
– А я вообще только что приехала из Новой Зеландии, ничего здесь не знаю! – кричала Кутузовна.
– А эти молодые люди – кто такие? Как фамилии?
– Он молодой человек, а она его барышня. А фамилии мы не знаем, мы их в первый раз видим! Откуда мы знаем! – Кутузовна не сдавалась.
– Мы же не какие-нибудь сплетницы за людьми наблюдать! – наседала на Тухлякова Суворовна. – Случился у тебя облом, инспектор. Иди и не позорься, а то в милицию заявим. Как твоя фамилия?
И тут Тухляков быстро ушел. В этот день он узнал, что Лунный бульвар не такое простое место. Здесь существует солидарность, никто не выдает своих. Тем более ему, налоговому инспектору Тухлякову.
А во дворе Барбосов закрашивал синей эмалью клеточки на боку своего мотоцикла. Надя-Сфинкс стояла рядом и держала банку с краской.
– И на фиг тебе, Сфинкс, понадобилось эти дурацкие отстойные клетки рисовать? Пассажиров два с половиной, а клеток этих вон сколько!
– Для красоты, – кротко ответила Надя, – я же не знала, что он к нам примотается.
– Не знала! Не знаешь – спроси.
– У кого, Барбосик?
– У того, кто умнее тебя, – сурово ответил он, закрасив последнюю клеточку. Такси больше не существовало. Бизнес накрылся медным тазом.
– А умнее меня только ты, Барбосик, – ласково мурлыкала Надя-Сфинкс. Они мчались на небольшой скорости по шумной Тихонькой улице, Барбосов и не слышал ее ласковых слов. Но он о них догадался.
А в это время Оля сидела дома и пыталась учить географию. Но никак не удавалось сосредоточиться на полезных ископаемых: вокруг нее прыгали любимые звери. Кролик забирался Оле на колени и тут же спрыгивал на пол. Маленькие морские свинки шмыгали по Олиному письменному столу, шуршали страничками учебника, прятались в тетрадки. Карликовый заяц по имени Мелкий вертелся под Олиными тапками. Он радовался, что его выпустили из-под дивана, а Оля всегда выпускала его, когда мамы не было дома. Мелкий по-прежнему жил в коробке в самом дальнем углу, он так и оставался нелегалом: замотанная мама не подозревала о его существовании.
Оля включила музыку – звери любят песни Чижа. Оля тоже их любит.
Сходятся-расходятся, как пути на станции,
Шпалами да рельсами – аж в глазах рябит.
Проводница, милая, выдай мне квитанцию
В том, что если ехал я,
То ехал не в кредит.
Сядем у окошечка в на колесах горенке,
За полночь, так за полночь будем пить твой чай.
У меня с гитарою две бутылки красного
Якобы случайно, как бы невзначай.
Оля встала, повернулась спиной к письменному столу, к учебнику географии и стала танцевать. Кролик прыгал в такт музыке, свинки весело шмыгали у ее танцующих ног, нелегал тоже слегка приплясывал.
И тут в дверь позвонили, пришли Леха и Агата:
– Срочно нужна порция вранья, – по-деловому объявил Леха. Агата кивнула: «Нужна. Срочно».
– Деньги у мамы просить, и чтобы без отказа? – сразу догадалась Оля.
– А откуда ты знаешь? – Агата удивилась, хотя не так уж трудно было догадаться.
– Интуиция. Накрылся ваш бизнес, весь бульвар говорит. Значит, так. Вранье будет простое: «Дай, мама, денег, мы должны срочно выкупить пса Степу. Он похищен злыми людьми, без бабок не вернут».
– Класс! – крикнул Леха и отдал Оле гонорар, это были последние доходы со свадебного бизнеса. Они убежали, Оля опять включила музыку. Но тут в дверь снова позвонили. Пришли Надя-Сфинкс и Барбосов.
– Скажи толковое вранье, родители избаловались, не дают бабок на карманные расходы.
– И у вас бизнес накрылся медным тазом? Слышала.
– На нас налоговая наехала, – сказала Надя-Сфинкс. Эту фразу она слышала от настоящих бизнесменов. – Тухляков – гад ползучий.
– На карманные расходы деньги нужны, – Барбосов недавно выучил этот вполне культурный оборот речи. Раньше он говорил: «Без бабок отстой».
– Конечно, нужны, скоро тем более праздник – надо приодеться, – Надя-Сфинкс пристально оглядела Олин джемпер, – на меня не налезет, а так классный свитер.
– Домашний, – Оля соврала, джемпер был вполне нарядный, к тому же мамин.
– Предлагаю толковое вранье, только деньги вперед. У меня тоже бизнес, а не благотворительный фонд.
Барбосов с пониманием кивнул, отдал гонорар. Надя молчала.
– Слушайте внимательно, – сказала Оля внушительно, как учительница, вбивая в голову клиентам каждое слово, – просить деньги надо на выкуп собаки. Украли, могут не вернуть, нужно выкупить. Коротко и ясно.
– Класс! – крикнул Барбосов. – Пошли, Сфинкс, сразу им про собаку впарим, и будут эти, как их? Карманные расходы.
Они убежали. Оля довольная улыбалась, звери прыгали вокруг. Она включила магнитофон:
Через поле в гору лежит дорога,
А за ней куда-то течет река,
И пускай на свете девчонок много,
Только ты, Лариска, у меня одна.
«Жуки» пели так замечательно, Оля танцевала, звери тоже. Но зазвонил будильник и внятно сказал:
– Мама вернется через пять минут, она поднимается в лифте.
Оля быстро затолкала карликового зайца в коробку, сунула этот его домик под диван и притворилась добросовестной ученицей, которая читает про полезные ископаемые.
– Музыка гремит на весь двор, – вошла мама.
– Способствует усвоению географии, – весело ответила Оля.
Но мама выключила магнитофон: после работы такая шумовая нагрузка тяжела.
Школьный зал заполнен самыми красивыми, самыми нарядными людьми. Праздник. На стенах портреты. Оля в поварском колпаке, а глаза – голубые бусины. Агата с пирожком в прозрачном пакете и с такой улыбкой, что любой улыбнется в ответ. Леха, взъерошенный, в боксерских перчатках, а рядом сфинкс – лев с лицом Нади.
Смешные портреты, но и так смешно – без причин, а от настроения.