— Мы сделаем все, что нужно, — сказал полковник, — у нас уже все готово.
— Через пять дней, — мрачно напомнил банкир. — Нам нужно, чтобы документы были в сейфе через пять дней. Мы передадим их вам ровно через пять дней вечером. А ночью они должны быть в сейфе. Надеюсь, на этот раз никаких накладок не будет.
— Счастливчик уже готов, — доложил полковник.
— Надеюсь, вы ему ничего не рассказывали?
Полковник покачал головой.
— Хорошо, — сказал банкир, откинувшись в своем кресле, — тогда ровно через пять дней. И чтобы никто, кроме вас, ничего не знал.
— Никто не знает. Даже Виталий Николаевич.
— До свидания, — кивнул банкир, отворачиваясь от полковника.
Тарасов повернулся, чтобы уйти, когда гость банкира, молчавший все это время, вдруг спросил:
— Что у вас с группой Звягинцева? Опять проблемы?
— Нет, — повернулся полковник, — никаких проблем. Их отстранили от работы.
Там все в порядке.
— А кто следил за Решко? Кто мог знать о его связи с Александром Никитичем? Что вообще происходит, полковник?
— У нас все в порядке, — упрямо повторил полковник.
— До свидания, — еще раз сказал банкир.
Полковник вышел из кабинета.
— Сукин сын, — убежденно сказал банкир, — приходится иметь дело с такими ублюдками.
— Ты ему доверяешь?
— Конечно, нет. Но он неплохой специалист. Если у нас получится с документами, все будет в порядке.
— Ты уже их приготовил?
— Конечно. Можешь сам посмотреть. Очень толково подобраны. Правда замешена на большой порции лжи. Но для газет сойдет и так. Скандал будет грандиозный.
Объективно его сын почти не принимал участия в работе этой компании. Но он с ними контактировал, а этого вполне достаточно. Получается, что сын брал деньги у компании, а отец разваливал дело.
— Вы специально вышли на его сына, — понял гость.
— А ты как думаешь? — усмехнулся банкир. — Иначе этого министра оттуда клещами не вытащишь. Когда правительство меняли, мы с тобой думали, что его уберут в первую очередь. А его вместо этого даже повысили, сделали вице-премьером. Ты хочешь дождаться того дня, когда он нас всех за одно место схватит? Он и так уже давно под нас копает. Мне это совсем не нравится. На его сына мы вышли давно. Все готовили, все проверяли, чтобы материала побольше было.
— Неплохо придумали, — кивнул гость.
— Пришлось. Эти документы не обладали такой динамитной силой, пока его папаша не санкционировал акции против компании «Калвар». Обыск они проведут через пять дней, я посоветовал Николаю через адвоката дать показания именно в этот день. Ты представляешь, какой будет скандал, когда сами сотрудники милиции найдут в сейфе компрометирующие документы против своего министра? Никому и в голову не придет, что это подставка. Не будут же работники милиции сами составлять компромат на своего шефа. Я думаю, что все пройдет нормально и уже через неделю наш министр будет отдыхать на пенсии. От этих документов ему не отвертеться.
— Посмотрим, — осторожно сказал гость, — у нас ведь не получилось два месяца назад, когда мы пытались решить с этим Липатовым. Ничего не получилось.
— Мы просто не правильно подготовили удар. Я все время думаю — почему мы ошиблись тогда? Наверно, что-то не так рассчитали. Просто замах у нас был слишком сильный. Мы думали, что уйдет премьер, а вместе с ним и все правительство. Тогда у нас были шансы выдвинуть своих людей. А сейчас у нас удар точный, нацеленный. Нужно только вовремя положить в сейф все документы.
Насколько я знаю, этот уголовник очень известный специалист. Да и Тарасов в таких делах не новичок. Им только нужно положить документы и уйти.
— А потом?
— Что потом? — не понял банкир.
— У нас останутся свидетели, — очень выразительным голосом сказал гость.
— Нет, — улыбнулся банкир, — не останутся. С уголовником вообще проблем не будет. А Тарасов будет молчать. Он ведь не дурак и понимает наши возможности.
Мы потеряли в министерстве Александра Никитича, но если сейчас все получится, то проведем туда своего человека. Я уже звонил куда нужно. Мне обещали, что новый министр будет совсем другой человек, со стороны. Догадываешься, с кем я говорил?
— Он тоже в курсе? — живо поинтересовался гость.
— А как ты думаешь? — усмехнулся банкир. — Если все получится хорошо, мы не только министра свалим, мы такой удар по премьеру нанесем, что от него одно мокрое место останется. Два скандала подряд он не переживет. Сначала история с министром юстиции, которого голым с бабами в сауне сняли. А потом выясняется, что и другой министр не ангел. Самый надежный человек премьера, за которого тот глотку рвал перед Президентом. Если уйдет второй силовой министр, то Президент может решить, что пора уходить и премьеру. Да и газеты будут рвать премьера на куски.
— В прошлый раз не рвали, — напомнил гость.
— В прошлый раз мы поторопились, — холодно сказал банкир, — решили, что можно все свалить в одну кучу. А сейчас мы нормально подготовились. Нужно только нанести основной удар.
— Посмотрим, — еще раз философски сказал гость, — в любом случае этот министр всем уже давно надоел.
Тарасов вышел из здания, чувствуя, как у него все дрожит внутри. Он привык к тому, что пользовался в Казахстане, где раньше работал, должным почетом и уважением. Там его все знали и уважали. Здесь никто не знал и, самое обидное, никто не уважал. Здесь он был обычным полковником, каких было десятки тысяч.
Здесь ему могли приказывать, говорить с ним сквозь зубы, обращаться с ним крайне бесцеремонно, выгоняя после разговора и даже не предлагая сесть во время него. Но он знал, что по-другому уже нельзя. Времена изменились. Раньше все решал профессионализм и точное соблюдение правил игры. При этих правилах признавалась руководящая роль риторических болтунов из райкомов и горкомов, принимался институт замполитов, и все офицеры в обязательном порядке изучали марксизм-ленинизм, который должен был помочь им в розыске преступников, и становились членами партии.
Но наступили другие времена. Теперь его профессионализм, как и профессионализм всех остальных сотрудников, никого не интересовал. Нужно было только точно соблюдать правила игры. А правила были простые. Для этого необходимо было прибиться к тем нескольким стаям, которые, собственно, и растащили страну по кускам, разворовывая и грабя собственный народ. У этих подонков не было ни национальности, ни собственных убеждений, ни каких-либо идеалов.
Абсолютные циники, они готовы были продать и предать кого угодно — коммунистов и демократов, правительство и Президента, собственный народ и собственное государство. Измена интересам государства, по которой в любой цивилизованной стране отдали бы под суд, бурно приветствовались. Воровство поощрялось, циничный грабеж миллионов голодных сограждан считался всего лишь удачной сделкой. Неслыханно разбогатевшие циники готовы были на все во имя сохранения своих позиций. Они прибирали к рукам газеты, телевизионные каналы, радио, журналы. Они манипулировали общественным мнением, делая из предателей героев, из проходимцев — порядочных людей, а из воров — предприимчивых бизнесменов. Тарасов знал, что, только примкнув к какой-нибудь стае, он может выжить. Можно было все — воровать, грабить, убивать. Главное — состоять в стае.