Нет, я неправильно говорю. Получается, что не изменяю мужу, потому что боюсь последствий. Не так! Мне другие мужчины требуются на дистанции, чтобы издали восхищались. А для объятий, постели, улета в другую действительность у меня может быть только один — муж Иван.
Уже тот факт, что я больше двух недель не могу приструнить начальника-насильника, бросает на меня, верную жену, тень. Мне противно и стыдно. Микроскопическая Надя, которой нравились пошлые заигрывания, растворилась, даже точки-следа не осталось. Я чувствую себя грязной. Не облитой дегтем с головы до ног, но изрядно выпачканной.
Начальник Игорь вызывает у меня ненависть и отвращение. Бессонными ночами ко мне приходят дикие идеи избавления от его приставаний. Например, поставить в известность его жену…
И что я ей скажу? Здравствуйте, я подчиненная вашего мужа, он меня лапает и предлагает переспать. Что она мне ответит? Пошлет подальше. Устроит мужу скандал, я вылечу с работы как пробка. Проще написать заявление об уходе, и — шито-крыто, замяли.
В свое время мама была вынуждена в семь месяцев отдать меня в ясли. Пришла вечером забирать, а нянечки жалуются:
— Ваша дочь кусает детей.
— Как, интересно, — спрашивает мама, — она умудряется кусать детей, если еще не ходит?
— Она кусает их, когда мимо проползают, — был ответ.
И сейчас в профессиональном плане я на ногах твердо не стою, ползаю, и мне ужасно хочется кое-кого покусать.
Не хочу терять эту работу! Вот в чем загвоздка. Пока еще желание не упустить должность сильнее, чем отвращение к собственной грязности. Сколь долго такое продлится? Возможен ли благополучный финал? Не знаю! Я ничего не знаю! Я лечу в пропасть и одновременно вырываюсь из капкана. Скорость падения нарастает, тело в кровь рвут металлические зубья…
Ой! Ой! Ой! Расписала себя! Просто святая в мученических муках! Завтра канонизируем.
В этот момент я ехала в метро, испуганно оглянулась: не произнесла ли вслух гневный мысленный упрек? Нет, все нормально. Народ не шарахнулся и не уставился на меня недоуменно.
Значит, канонизируем. Надю, которая до сих пор не схватила со стола тяжелый письменный прибор и не заехала по башке начальнику, распускающему руки. А как славно было бы! Прибегают коллеги, Игорь с проломленным черепом корчится на полу, растекается бордовая лужа крови. Я стою, бледная и гордая, как Жанна д’Арк. Говорю, вскинув голову:
— Он поплатился за свои надругательства надо мной!
Дальше? Чем кончила Жанна д’Арк? Костром. Вот и меня в тюрьму посадят, если начальник преставится или калекой станет. Хорошенькая перспектива! Да еще поди докажи, что он ко мне приставал. Ведь никто не видел и не догадывается.
Одна из коллег только заметила, что я стала одеваться строже и официальнее. Верно. Узкие брюки, обтягивающие юбки, подчеркивающие бюст блузки я сейчас воспринимаю как униформу падшей женщины, провоцирующей мужчин. Если так будет продолжаться, перейду на монашеское платье? И заодно растолстею благодаря ночным трапезам.
Производственное совещание в начале рабочего дня. Игорь хоть и подлец, но руководитель и организатор от бога. Соображает четко, говорит по делу, не расплывается, не растекается, в нужном месте подпустит юмору, критикует обоснованно, при этом показывая пути исправления ошибок. Сотрудники его обожают. Как собачки: за доброе слово, кусочек колбаски (читай — премию) готовы служить истово, бежать на длинные дистанции, высунув язык, кружиться на задних лапках…
Про собачек я, конечно, от внутренней злости, из-за собственных проблем подумала. Что может быть лучше хорошей производственной команды? Ведь на работе полжизни проводим.
— И в конце самое приятное, — сказал Игорь и выдержал выразительную паузу: — Светит, очень светит, просто греет большой заказ. Яхтклуб под Питером. Двадцать тысяч квадратов! Да, други! Двадцать тысяч хорошеньких квадратненьких метриков.
Раздался общий дружный вздох восхищения. Кто-то даже в ладоши похлопал.
— На место выезжаем я и Надя.
Посмотрел на меня. Хитро, многообещающе, неприкрыто похотливо. Кроме меня, никто в его взгляде криминала не прочитал, все были возбуждены открывающимися перспективами.
— Не могу в командировку, — промямлила я. — Дочь болеет (Господи, прости мне эту ложь! Не дай накаркать!). Сейчас бабушка днем сидит, а по ночам… я не могу оставить ребенка.
— Давно болеет? — уточнил Игорь. — Выздоравливает?
— В общем… выздоравливает.
— Значит, за три дня поправится. Вылетаем в четверг. Совещание окончено, за работу, коллеги! Вас ждут великие дела.
У меня есть три дня. Если за это время не придумаю, как выпутаться из ситуации, надо увольняться. Абсолютно ясно, что он решил в командировке довести свои притязания до логического конца, до постели.
Я чувствовала себя кроликом, которому удав сказал: «А в четверг я тебя съем!» Какие способы защиты есть у кролика, сидящего в клетке? Удрать из нее? Всегда успею. А сейчас надо думать.
До вечера я ничего не придумала. Благодарила судьбу: Игорь меня не вызывал, отъезжал по делам, вел переговоры с заказчиками, обсуждал проекты других дизайнеров. Постоянное ожидание — сейчас выдернет меня, позовет — действовало на нервы и мешало сосредоточиться.
После ужина, контролируя голос, чтобы он звучал максимально ровно и равнодушно, заговорила с мужем:
— Ваня, хотела тебе рассказать. Встретила сегодня свою школьную приятельницу, ты ее не знаешь. У нее такая белиберда! Начальник проходу не дает, пристает, склоняет к сексу. Представляешь? Бедная, она просто не в себе, истерзалась.
— А чего терзаться? — удивился муж. — Твоя приятельница замужем?
— Да. И она хорошая верная жена.
— Тогда ей нужно все рассказать супругу. Если он нормальный мужик, то начистит рыло начальнику. А ей лучше уволиться.
Ваня хмыкнул презрительно.
— Чего усмехаешься?
— Не думаю, что твоя подруга совсем уж святая. Есть грубая, то точная поговорка. Сучка не захочет, кобель не вскочит.
Что и требовалось доказать! Реакция мужа точь-в-точь, как я и ожидала. Помощь Вани отменяется. Надо искать другую поддержку. Хорошо бы получить толковую консультацию, выслушать опытных людей. Не одна же я страдалица на белом свете. Кого спросить? Перебрала мысленно своих друзей и приятельниц. Есть! Наташа Горская.
Позвонила ей. Давно не виделись, тра-ля-ля, дети, родители, шмотки, ремонты, отпуска. Столько информации! Давай завтра вместе пообедаем? Наташа согласилась.
Она работает в солидной английской фирме. У фирмы трехвековая история, и каждый чих сотрудников расписан в инструкциях и правилах. Наташа говорила, что с ними постоянно проводят беседы о пожарной безопасности, о дорожном движении и прочее. Она упоминала, что женщин отдельно инструктируют на предмет «секшуал харазмент» — сексуальных домогательств. Наташа рассказывала это, когда я сидела дома с маленькой дочерью, тема меня не интересовала, подробностей не помню. А сейчас они мне очень и очень пригодятся.