— Мама Вити покойница?
— Почти. Не сегодня завтра преставится. Обрадовалась приветам с того света, которые я передал.
— Продолжайте, Глеб Егорович.
Антон вошел в раж, слова сыпались из него легко — наконец-то выпал случай вслух выплеснуть накопившуюся информацию.
— Покойники решительно пресекают мои попытки выяснить реалии того света. Согласитесь, интересно узнать, каково нам будет после кончины. Мама к расспросам относится так, словно ее сынок пошел по кривой дорожке и хочет связаться с плохой компанией. Отец давит на полную несовместимость терминов и понятий этого мира и загробного. Как следствие — невозможность вербальной состыковки. Я пытался «расколоть» Ирину Сергеевну, покойную соседку. Она при жизни была недалекого ума и после смерти интеллекта не прибавилось. После моих вопросов уставилась на меня так, будто умоляю провести тайком в женскую баню. Подозреваю, что их боязнь открыться каким-то образом связана с моей безопасностью. Скажем, много буду знать, быстро в ящик сыграю.
Антон говорил, Елена Петровна подавала одобряющие «так-так, ага-ага» и при этом сопела как человек, одновременно выполняющий невидимую собеседнику работу. Подобные голоса бывают у телефонных распространителей товаров и услуг. Агитируют тебя и барабанят по клавишам компьютера.
— Вы пытаетесь выяснить номер телефона, с которого я звоню? — догадался Антон. — Напрасный труд. Определитель номера не сработал, а служба, в которую вы обращаетесь, получит интернет-провайдера с его несколькими тысячами абонентов. Чтобы меня вычислить, необходимы возможности ФСБ и часов пять работы. Бросьте! Мы же договорились, что будем считать меня нормальным человеком и поговорим как взрослые люди. Елена Петровна! Я понимаю: все, что изложил, отчаянно смахивает на бред. Но вы можете на несколько минут представить, будто все — правда?
— Странно, — пробормотала психиатр. — Простите, это я не вам.
Антон понял, что она получила подтверждение его слов — тысячи возможных телефонных номеров.
— Не тратьте время даром, — посоветовал он.
— Глеб Егорович, в чем ваши проблемы? Покойники есть не просят, давления на вас не оказывают.
— Но согласитесь! Это ненормально — видеть усопших и разговаривать с ними!
— Только что вы утверждали, что совершенно здоровы.
— Я-то здоров, а они… мертвые… были… раньше.
— Воскреснув, чего все-таки хотят от вас?
— Да ничего не хотят! Ничего выходящего за рамки обычного человеческого общения. Друг книгу вернул, соседка лясы точит, родители заботятся.
— Ситуация достаточно сложная, с кондачка ее не разрулить. Что, если нам встретиться? Конфиденциально, с глазу на глаз?
А за дверью будут медсестры наготове со шприцами и санитары с носилками, мысленно усмехнулся Антон.
— Нет уж, — вслух сказал он, — лучше давайте не с глазу на глаз, а с уха на ухо.
— Дяденька! — Его тронул за плечо красноглазый шатающийся геймер. — Займите сто рублей, пожалуйста!
Если бы парнишке сейчас вложили в руки нож и сказали: «Зарежь дядьку, получишь деньги, продолжишь игру», он бы, не задумываясь, всадил финку.
Антон достал бумажник, вытащил купюру и протянул мальчишке. Тот, не благодаря, удалился.
— Вы не один? — удивилась Елена Петровна. — Я слышала какой-то разговор.
Антон задумался, потом признался:
— Большого секрета не будет, если скажу, что звоню из интернет-кафе. Здесь отроки большей частью, но есть и отроковицы, под видом того, что пошли на дополнительные занятия по химии либо в спортивную секцию, режутся в стрелялки и бродилки.
Елена Петровна впервые за всю беседу проявила эмоцию, не профессионально выверенную, а простую человеческую, материнскую. Тяжко вздохнула.
— Сын или дочь? — спросил Антон. — Дома от компьютера не отлипает, деньги ворует, говорит, в кино пошел, а сам в интернет-кафе бегает?
Елена Петровна красноречиво молчала, подтверждая догадку.
— Но ведь было бы хуже, свяжись ваше чадо с наркотиками? — успокоил Антон. — Знаете что… дайте ему наиграться до умопомрачения. Мировой рекорд установил румынский парнишка. Пятьдесят три часа просидел за монитором, был отвезен в клинику с сильнейшим нервным и физическим истощением. У вас, скорее всего, подобной крайности не случится. Но от компьютера не отпускайте, пока не свалится. Никаких врачей и капельниц! Везите бесчувственного на природу, в дискотеку, на хоккей — вы лучше знаете своего ребенка и его зародышные пристрастия. Главное — показать прелесть других удовольствий и обязательно на пике перенасыщения компьютерными играми. Того, что окончательно вылечится, гарантировать не могу. Это как малярия — с регулярными приступами, но и с длительными периодами нормального здоровья. От страсти может вылечить только осознание мелкости этой страсти.
— Любопытно, — отозвалась психиатр, — такого метода в литературе не… Глеб Егорович! Давайте вернемся к вашим проблемам.
— Давайте! — весело согласился Егор. — Какой диагноз вы мне поставили? Вялотекущая шизофрения?
— По телефону диагнозы не ставятся! — строго возразила доктор.
— Но ведь есть экспресс-методы? Почему не попробовать? Пожалуйста? — канючил он, как мальчишка, почувствовавший слабые стороны взрослого и близкое удовлетворение желания.
Следующие несколько минут Антон активно работал: толковал пословицы и поговорки, решал логические задачи, объяснял метафоры и гиперболы.
— Удивительно! — призналась Елена Петровна. — Отстраненное мышление как у…
— Нормального человека, — договорил Антон.
— И ваши видения, фантазии, связанные с покойниками, выстраиваются в стройную систему. Она походит на фантастический роман — плод фантазии…
— Мимо цели, — перебил Антон. — Единственное, что меня отличает от остальных людей, — неумение мечтать.
— Этого не может быть. Невозможное отклонение.
— И тем не менее.
— Просто вы свои мечты не ассоциируете как мечты. Скажем, параноидальное сознание или шизофреническое — целиком фантастическое. Великие люди здоровы ментально, но имеют подобного богатства более среднего уровня, потому они и гении. На другом полюсе — нищие духом, мечтающие о примитивных удовольствиях. В центре — подавляющее большинство, которое в меру темперамента и честолюбивых амбиций грезит об удовольствиях, уже освоенных кем-то другим.
— Получается, что мое отклонение — от нормы в сторону еще большей нормы?
— Вы заблуждаетесь, Глеб Егорович!
— Кто?
— Я называю вас тем именем, которым вы представились.
— Верно. Извините. Представим схему. С одной стороны гении, с другой — вегетативные особи. Внизу — психически больные. Тогда, для равновесия системы, вверху должны быть такие, как я? Сверхнормальные?