— Как ее зовут?
Та испуганно отступила.
— Николь.
«Двоюродная сестра Холли. Та, что когда-то встречалась с моим братом».
Ничего хорошего это не предвещало.
— Ладно, научу. Но сперва…
Он поднял крышку над одним из блюд и с удовольствием принюхался, узнав свою любимую рыбу с картошкой.
Жеро взял хрустящий ломтик, отправил его в рот — и замер, ощутив жуткий запах. Пищу окружала зеленая мерцающая аура, какая бывает у гниющего мусора.
«Яд… Кто — Илай? Джеймс?»
Служанка следила за его действиями с интересом и, судя по взгляду, даже не подозревала, что принесла обед, который способен если не убить, то отравить.
Он положил ломтик назад на тарелку.
— Принеси что-нибудь другое. То, что пробовала сама.
Глаза девушки округлились. Она все поняла и, не говоря ни слова, схватила поднос и убежала, будто думала, что винить будут ее.
Жеро снова уставился на море.
«Николь у Джеймса. Неужели они поднимают ставки и хотят выманить Холли сюда, на Авалон?»
— Не надо, Холли, — произнес он вслух. — Не смей.
Солнца свет затмит луну,
Не упустим ни одну
Ведьму — каждую убьет
Колдунов старинный род.
Неустанные молитвы
Победить помогут в битве
С Богом солнца. Колдуны
Жить на свете не должны.
Сиэтл, ноябрь
В номере отеля на Пионер-сквер Анна Луиза резко очнулась ото сна, припомнила вчерашний день и поняла, что ее разбудило: кто-то пытался взломать одну из магических преград — ту самую, в доме Холли. Деверо. Майкл? Нет. Она ахнула и протянула руку за телефоном.
Лондон, сентябрь 1666-го
В лондонском особняке, где располагался Материнский ковен, перед алтарем расхаживала Жизель Каор. Решение верховной жрицы перенести храм из Парижа в столицу Англии ей не нравилось, о чем она только что заявила.
— Лондон недостаточно велик — ковен в нем не укроешь, а уж тем более два.
— Что же ты предлагаешь, дитя мое? Оставить город Верховному ковену? — Жрица удивленно подняла брови.
Жизель перестала вышагивать, приложила руку к резному узору деревянной стенной панели, а другой нащупала атам, заткнутый за пояс ее обширных черных юбок.
— Нет. Я предлагаю уничтожить Верховный ковен, вместо того чтобы выживать на его территории.
— А с ним и твоих врагов Деверо? — Жрица откинулась на гнутую спинку кресла и скрестила руки на груди. Ее платье и белый повойник так сильно походили на монашеское облачение, что Жизель снова напомнила себе: эта женщина — тоже ведьма. — Ты печешься о Материнском ковене или о собственном роде?
— Одинаково и о том и о другом.
— Дитя мое, слуге двух господ нельзя доверять. Общая цель должна быть для тебя важнее зова крови. Мы выйдем на бой с Верховным ковеном, но в свое время и по своим правилам. Едва наши силы превзойдут их, мир будет избавлен от этого зла.
«Зла» — до чего безобидно звучало в ее устах это слово.
Жизель поежилась — здесь, в святилище, пол вокруг алтаря потемнел от пятен высохшей крови. Глядя на него, далеко не всякий смог бы уловить тонкую разницу между злом Материнского ковена и злом ковена Верховного.
— Хорошо, ma mere [28] . Я буду послушной дочерью нашего Круга.
— Вот и умница, — покровительственно проговорила жрица. — А теперь ступай. У нас много дел.
Жизель горячо обняла ее, поклонилась и вышла.
«Возможно, я совершила ошибку».
Сражаться с родом Деверо в одиночку она не могла, поэтому вступила в недавно созданный Материнский ковен. Ведьмы утверждали, что практикуют более светлую магию, чем превосходивший их по силе Верховный ковен. Однако прошло уже несколько месяцев, и у Жизель возникли большие сомнения по этому поводу.
Верхушка Материнского ковена постоянно говорила правильные вещи о том, что белая магия лучше, выставляла себя перед миром колдовства в выгодном свете. Послушать их, так это кровожадная Жизель оказывалась паршивой овцой, это ее замаранную злом каорскую натуру следовало усмирять.
В тысячный раз ведьму посетили думы о Барбаре, ее бабушке. Что за человек она была? Стала бы она переубеждать внучку, если бы та имела свое собственное — не такое, как у всех, — представление о магии?
Впрочем, стараниями Люка Деверо ответов никогда не узнать. По его вине бабушку отправили на костер, а мать, Кассандру, которая провела всю жизнь в бегах, поймали и утопили. Колдун полагал, что покончил с родом Каор, и благодаря этому высоко поднялся в Верховном ковене.
Но он не знал еще об одной ведьме, которая ускользнула из его лап.
«Скоро узнает».
С помощью магического кристалла Жизель следила за Люком и видела: тот совсем близко. Гадания в последнее время всякий раз указывали ей на ближайшие дни: лучшего шанса убить Деверо не представится. Несмотря на свои обещания верховной жрице, ведьма не хотела упускать такую возможность.
«В ковене у меня есть надежные друзья, — думала Жизель, шагая по коридору прочь от святилища, — они помогут мне в этом сражении».
Люк казался гораздо моложе своего возраста. Только последние крохи тщеславия заставляли его следить за своей внешностью — стать прахом телу не позволяла магия, а придавать себе достойный облик колдун при желании мог без особых усилий.
Деверо под его началом делались все могущественнее, чему способствовала и дружба с Верховным ковеном. Еще пара поколений — и род Люка встанет во главе этого сообщества.
Единственную угрозу представляло собой семейство Мур, колдуны которого становились сильнее день ото дня. Чтобы одолеть их и захватить верховную власть ковена, семейству Люка никак нельзя было отвлекаться на другие дела. Любые преграды следовало устранять, и колдун постепенно уничтожил все, что стояло на его пути. Все, кроме одной помехи.
«Она думает, что я не знаю о ее существовании. Весьма заблуждается: прекрасно знаю».
Гадания не оставляли сомнений: настала пора уничтожить последнюю ведьму из рода Каор.
«Он позвал меня. Он хочет битвы».
Жизель была огорошена — получить фору за счет внезапности у нее не вышло, так же как и выждать еще один лунный месяц, прежде чем самой напасть на Люка Деверо.
Тот сделал ход первым.