– Это же летнее! – сказала облитая девочка, на секунду выходя из оцепенения. – А сейчас зима.
С этим было трудно спорить, хотя взмок я вполне по-июльски. Я снова бросился к шкафу. В самый неподходящий момент позвонила Катя, и я уже хотел проконсультироваться по поводу одежды с ней, как вдруг ожила Маша.
– Все! Восемь часов. А в школу опаздывать нельзя.
– Уже опоздали! – крикнул я из спальни, бросая трубку и пытаясь найти что-нибудь зимнее, но тонкое.
– А давай сразу на второй урок пойдем! – заныли в кухне.
На секунду я малодушно обрадовался этой идее. У нас появлялся шанс спокойно переодеться и доесть (кофе я так и не допил). Но я понимал, что в первый же день воспитательного процесса допускать подобную мягкотелость недостойно мужчины.
– Переодевайся! – я бросил Машке блузку, почти такую же, что и залитая.
– Это же… – снова попыталась упереться девочка, но на сей раз я просто рявкнул на нее.
Это помогло. Через семь минут мы уже мчались к школе. Еще через пять я тащил угрюмую Машку по школьным коридорам. У дверей класса я смог вытереть пот и легонько подтолкнул школьницу в спину. Но она и тут нашла причину не идти в класс.
– А портфель? – спросила Машка.
Я огляделся. Портфеля не было. Насколько я помнил, не было его и в машине.
– Иди так, – сообразил я, – а портфель я ко второму уроку привезу.
Тут девочка набычилась, явно собираясь немного поплакать. Запихивать в класс рыдающее дитя – этого я даже представить себе не мог. Марш-бросок «школа-дом-школа» прошел в убедительном темпе. Портфель я нашел практически сразу. Правда, перед дверью класса Машка снова попыталась заартачиться, но я решил не выпускать инициативу из рук. Постучавшись, я протолкнул упрямую школьницу внутрь, а сам вызвал учительницу пошептаться в коридор.
Наставница молодежи (с очень неплохой грудью, которую то ли скрывал, то ли подчеркивал строгий жакет) изумленно выслушала мое признание о забытом портфеле и просьбу не наказывать Машу за опоздание.
– Я бы и так не наказывала,- пожала она плечиками,- но вы могли бы…
Резкий, как зубная боль, звонок заставил ее сделать паузу.
– …просто подождать второго урока, – завершила мысль учительница.
Я все-таки вернулся домой и допил остывший кофе. Попутно еще раз изучил оставленную Катериной инструкцию. Так я и думал! Пункта «Взять с собой в школу портфель» там не было!
* * *
Я изо всех сил пыталась чувствовать себя как дома: не раздражаться, не психовать. В конце концов, я собираюсь переехать жить в этот город и нужно потихоньку приспосабливаться: если бежать вместе со всеми, то будет казаться, что все вокруг стоят. Я бежала, но в ритм города попасть все равно не могла.
Все не ладилось. Встречи отменялись, а если и проходили, то с совершенно неопределенным результатом. Меня в большинстве случаев устроил бы любой ответ, только четко сформулированный. «Да, мы хотим с вами работать» или «Нет, мы не будем с вами работать» практически равнозначны, но только не «Мы подумаем, не исключена возможность, что нас заинтересует ваше предложение».
К середине недели я поняла, что больше хочу услышать отрицательный ответ. Я не хочу взваливать на себя этот объем работы! Я физически этого не выдержу! Мне сейчас тяжело, пока нет ни Маши, ни Сергея, а если в этот день еще вклинить готовку и школу…
Когда я телепалась с утра в переполненном вагоне метро, то думала только о том, что не хочу так провести все сознательные утра моей жизни. И не просто не хочу, а НЕ ХОЧУ. Что-то мне Сергей говорил про то, что я должна дома сидеть и детьми заниматься? Я, похоже, уже согласна. Пока Сергей не передумал.
С Машей мы общались по телефону каждый день. Ребенок был веселый и рассказывал всякие смешные истории. О том, как они не взяли портфель по дороге в школу, о том, как дядя Сережа забыл забрать ее с тренировки, о том, что он не умеет варить суп. Я смеялась, внутренне содрогаясь. Сергей же был немногословен, невнятно бурчал, раздражался из-за любого вопроса.
– Послушай, – заявил он мне, – я завтра Машу на тренировку не поведу, это невозможно, у меня все время день разбит.
– А куда ты ее поведешь?
– Никуда не поведу. Один день никуда не сходит, ничего страшного не случится.
– Хорошо, а где она будет?
– Я тебе сказал, что если она один день не сходит на тренировку…
– Сергей, послушай меня. На тренировку она может не сходить. Но из школы ее в час нужно забрать.
У нее уроки заканчиваются. Понимаешь? И если ты ее не ведешь на тренировку, где она будет после часа? Ты уже придумал?
– Дома посидит.
– А как она домой попадет? Она дверь сама не откроет, на дороге ни перехода, ни светофора нет. Тебе гораздо проще отвезти ее в Ледовый и расслабиться еще на два часа. Или позвони моей маме…
– Сами справимся.
Сергей в очередной раз брякнул трубку.
Ай-ай-ай, какие мы нежные! День у него разбит! А как я живу? А он в это время на диване валяется? У него еды полный холодильник, работы на полноги, и он еще гундит! Нет, увозить его нужно из нашего города, а то еще через месяц он станет травоядным и у него вырастут рога, как в мультике про Незнайку.
Через три дня я понял, что дети – наше будущее. То есть в будущем я готов с ними общаться, но сейчас…
Весь день оказался посвящен тому, чтобы перемещать по городу Машу, готовить еду для Маши, выбирать Маше чистую и подходящую по цвету одежду, а также выслушивать Машины рассказы о школе, катке и девчонках во дворе. Попытался обратиться за поддержкой к Кате, но нарвался на шантаж.
– Если тебе так тяжело,- прощебетала командировочная, – попрошу помочь маму.
Хорошо ей там, в Москве! Начальства никакого, рабочий день сама себе планирует, вечера свободные! А тут вертишься, как стая белок в колесе, и все равно ничего не успеваешь. Организация филиала спотыкалась о каждую кочку, а темпы производства макетов вызывали изжогу. Хуже всего то, что не было времени остановиться и подумать, разложить все по полочкам, найти правильное решение. Сосредоточиться не давал страх что-нибудь не так сделать в отношении непоседливого ребенка. Один раз отвлекся, не услышал звонок напоминателя, и бац – Машку привозит с тренировки какая-то посторонняя мама. Как она меня нашла? По визитке, что ли, которую я ребенку вручил на всякий пожарный? В общем, ехидных замечаний я наслушался на две жизни вперед.
Когда до приезда Кати остался всего день, я решил собраться с мыслями и понять, что все-таки происходит. Подходящий момент выдался только в час ночи, когда вымытый ребенок уже дрых, а одежда, еда и учебники были подготовлены к завтрашнему утреннему бою.
– И что мы имеем? – я торжественно вылил в здоровенный бокал целую бутылку нефильтрованного пива (первую за неделю!). – Местные специалисты работать не хотят, продажи мизерные, накладные расходы непропорциональные. Тупик.