Он быстро собрал книги со стола и отнёс их в другую комнату, а вернувшись, обнаружил, что на столе появились ещё и фрукты. А непонятно откуда взявшийся кипящий чайник разливал в чашки ароматный чай.
Юноша сел за стол и стал уписывать за обе щеки. Давно он уже так сытно и вкусно не ел. А напротив него в воздух периодически поднималась чашка с чаем, и напиток постепенно исчезал. За столом юноша рассказал своей подруге о том, как и при каких обстоятельствах познакомился с её отцом.
— А-а, папа мой весёлый собутыльник. Но если ты ещё раз будешь его спаивать… — Девушка выдержала грозную паузу.
— Да ведь это не я, это он предложил, — смутился юноша.
— Ну ладно, на первый раз я тебя прощаю, — смилостивились напротив. — Вообще, мы все очень любим папу и по возможности оберегаем от разных дружков-пьяниц, которые спаивают его.
Хэшан обиделся:
— Ну, знаешь, если ты это на мой счёт…
Девушка расхохоталась:
— Да ладно, не дуйся. Я шучу. А знаешь, что чемпионат выиграли красно-белые, уже в третий раз подряд!
— Да ну? — вежливо удивился Хэшан.
— А я болела за бело-голубых, — вздохнули рядом. — Ну ничего, наш день ещё придёт!
— Конечно, я тоже в этом уверен, — поддержал распалившуюся девушку Хэшан. И замялся, не зная, как начать разговор на тему, которая не выходила у него из головы, ну и из сердца тоже.
— Э-э, знаешь, ты такая красивая, — смущаясь, начал он. — И я так скучал…
— Ну-ну, дальше, — ободряюще произнесли рядом. — Ужас как люблю признания.
— …с тех пор, как я тебя увидел…
— Ну да, белый свет померк.
— …для меня целый свет перестал существовать, только тебя и вижу всё время перед глазами…
— Странно, я вроде всего раз с тобой встречалась… Да у тебя, парень, галлюцинации!
— …во сне и наяву думал о тебе неотступно.
— Ну, это уже навязчивая идея какая-то!
Хэшан не выдержал:
— О небо, я ей душу открываю, а она! Тогда я без обиняков скажу — выходи за меня замуж.
— Ну наконец-то, я думала, ты сегодня до этого и не дойдёшь. Так, где моя записная книжка?
Из воздуха возникла небольшая с золотым тиснением книжечка и маленькая золотая кисточка. Книжечка раскрылась, и в ней появились изящные иероглифы.
— Признание номер двести тридцать один. Извини, я коллекционирую признания в любви. Это моя самая большая страсть! Ну, кроме игры в мяч, конечно. — Потом книжечка захлопнулась и исчезла.
Хэшан хмуро смотрел перед собой:
— Ты что, пришла сюда издеваться?
— Нет, я пришла сказать, что согласна выйти за тебя, — услышал он спокойный голос.
Юноша не сразу поверил. Он оцепенело молчал.
— Ах, ну что тут будешь делать? — притворно вздохнули рядом. — Первый раз в жизни осчастливила человека, и на тебе — никакой реакции. Я уж не говорю о благодарности, двести тридцать отказов — и все ради него! А он стоит, как истукан…
— Правда? Я не могу поверить в своё счастье. — Хэшан начал приходить в себя, медленно осознавая, что не ослышался.
— Фу, ну что я в нём нашла? Соображает со скоростью черепахи. — И сразу же послышался звонкий смех. — У тебя сейчас такой смешной вид.
— А родители уже знают? — спросил юноша, ещё не в полной мере веря, что это реальность.
— Да, папа согласен. Хотя и сказал, что ему жалко тебя. Он считает, что все женщины в браке — фурии. Хотя моя мама всегда была снисходительна к папиным заскокам. Знаешь дом на южной окраине села, такой с красными воротами и зелёной крышей с загнутыми краями, — пришли туда сватов послезавтра. Думаю, в заброшенную пагоду с призраками твои суеверные друзья не пойдут, так что придётся временно погостить у родственников. Ну ладно, до встречи.
И Хэшан почувствовал быстрый поцелуй на своей щеке, лёгкий, как прикосновение крыльев бабочки. Тут же дверь открылась и закрылась. Сяо упорхнула. Юноша чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Обычно в особо радостных случаях он тут же шёл в трактир праздновать. Но на этот раз что-то не хотелось. Вместо этого он принёс благодарные молитвы небу и, пораздумав… всё-таки пошёл в трактир.
* * *
На следующий день Хэшан поймал на базаре двух своих приятелей — торговца шёлком Ян Вэня и того же Фокусника, который устроил своим лягушкам пятнадцатиминутный антракт.
— Ребята, я решил жениться, — с ходу выпалил он.
Толстяк Ян Вэнь, первый весельчак в их компании, чуть не упал:
— Ты что, с луны свалился, парень? — Он удивлённо переглянулся с Фокусником, который скорчил на лице мину человека, понимающего, что случай тяжёлый.
— Хватит кривляться, ребята. Я серьёзно говорю.
— Может, всё-таки полечишься? — ласково проговорил Ян Вэнь. — У меня есть доктор хороший, попринимаешь настойку женьшеня от умственных расстройств.
Фокусник согласно кивнул в знак того, что он полностью солидарен с приятелем.
— Э-э, ребята. Мне нужны сваты. Я вам это серьёзно говорю. Вы согласны?
— Да, я вижу, это уже не лечится, — проговорил Фокусник. — Ну что ж, я согласен, а ты, Ян Вэнь?
— Конечно, раз уж дело такое серьёзное. Но, может, ты ещё одумаешься? А девушка-то как из себя, ничего?
— Просто фея. — Про лисицу Хэшан, пораздумав, решил не говорить.
— Все они феи. По крайней мере, до свадьбы. Ну ладно, можешь на нас положиться. О, у меня антракт заканчивается. А когда идти-то? — напоследок спросил Фокусник.
— Завтра.
И Хэшан растолковал приятелям всё, что от них требовалось как от сватов.
— И смотрите у меня, не стройте из себя клоунов, не позорьте меня перед будущими родственниками. Ведите себя как приличные люди в доме моей невесты, — попросил Хэшан, в душе сомневаясь, что они выдержат такое испытание. — На свадьбе рассчитаемся.
— Будь спокоен, мы тебя не подведём, — обещали друзья.
* * *
Сватанье прошло удачно. Ну, или почти удачно… Не считая того, что Фокусник попытался украсть инкрустированные палочки для риса, а преподобный Чжань всё время подсовывал жениху собственную супругу. Видимо, он искренне надеялся, что парень перепутает и даст клятву через положенный срок взять в жёны тёщу…
Но вот уже через пару дней Хэшан ходил к родителям невесты как к себе домой.
— Не говори потом, что я тебя не предупреждал, — говорил ему старик-лис за столом, тайком, пока не было жены, наливая парню уже третью рюмку белого императорского вина. — Ты не подумай, что я конкретно что-то против тебя имею, — добавил он заплетающимся языком, — ты мне друг навек, зятюшка. Женщины, это я т-тебе скажу, это да! — Он многозначительно поднял указательный палец.