Мой будущий «муж», снисходительно улыбаясь, пояснил:
— Это стрельба суеверных бедуинов, так они отпугивают пустынных джиннов.
— Но они же не могут видеть вас и этот город?
— Нет, а мы-то тут при чем? — величественно вскинул голову Бармакид.
— Понятно, проехали...
На пальбу в городе никто не обращал внимания, все спокойно занимались своими делами, она еще некоторое время продолжалась, но постепенно стихла, видимо, арабы расстреляли патроны и, не зная, чем еще заняться, отправились восвояси.
— Поесть бы, — спустя какое-то время тихо протянул мой сосед. Царапины у него на шее и щеке еще кровоточили, но он только упрямо размазывал кровь и вытирал руку о драную хламиду. Мне даже сердце защемило, такой жалкий у него был вид...
— Сама голодная, потерпи, моя будущая свекровь наверняка нас накормит. — Я ободряюще пожала Мишкину руку.
— Будущая свекровь, ты это серьезно?! — нахмурившись, спросил он.
Я двусмысленно улыбнулась. А что, стоило об этом подумать, конечно, посмотрю сначала, как у них дома, как кормят, удобные ли постели. Шучу! Мне просто нравится дразнить их обоих...
Но Бармакид тут же возревновал всерьез.
— Ты, чужестранец, человек, можешь идти, — гордо вскинулся он. — Здесь есть гостиные дворы для приезжих. Правда, человеков туда не пускают, прижмуривают при входе. Туда им и дорога!
— Ничего подобного, — вступилась я. — Почему бы и Михаилу, так его зовут, не пойти с нами? Он мой сосед в нашем мире, много мне помогал в детстве, и вообще...
Я вдруг осеклась, вспомнив, как однажды он не дал мне прокатиться на своем новом трехколесном велосипеде, и мне тогда было обидно до слез!
Я взяла трехглазого под ручку, и, посуровев взглядом, сказала:
— А впрочем, забудь, пусть сам ищет, где перекантоваться.
Миша онемел, но только на секунду.
— Ах ты, неблагодарная мартышка! — возмущенно взвыл мой бывший товарищ. — Акиса неизвестно где, и только поэтому я считаю себя в некоторой степени ответственным за все. То есть за тебя, дурочку! За сохранность твоего тела, мозги ты, похоже, безвозвратно потеряла, если они у тебя вообще когда-нибудь были...
Я только презрительно фыркнула и глубоко вдохнула душный, пропитанный пряностями воздух. Этот мир мне нравился, здесь, как ни странно я не чувствовала себя в чужой среде (может, у меня в роду были джинны?). Даже наоборот, я ощущала редкую уверенность в себе и внутренний покой! Пожалуй, здесь стоит задержаться, а может, даже и остаться надолго, если удастся определиться с кругом знакомств и местом жительства...
— Как ты права, о скрупулезнейшая, вижу, этот неблагодарный «друг детства» пристроился нам на шею, ради чашки супа такую мораль развел, — поддержал расцветший Бармакид, мягко прикрывая мою ладонь своей. Уже говорит от нашего имени, как-то поспешно, но приятно.
— Ладно, каюсь, понял, не дурак... — медленно протянул Миша, дрожащими от ярости руками, вытирая пот со лба. — Не буду мешать, третий лишний, го-орьк-а-а! А не пошел бы я...
На мгновение я задумалась, куда он пойдет без денег, даже шаурму не купит, но тут опять вспомнила детскую обиду и подумала, что такой здоровый лоб в крайнем случае всегда заработает мытьем посуды в столовке странноприимного дома для джиннов ближнего и дальнего зарубежья. Только-только хотела сообщить ему об этом, как он резко развернулся и зашагал прочь...
— Эй, ты, оставайся, мы пошутили, — встревоженно крикнула я ему вслед.
— Мы? Уже мы?! — Мой сосед горько засмеялся. Очень похоже на смех безумца, наверно, перегрелся на солнце. Надеюсь, это временно. Он же не мог всерьез подумать, что нас с ним хоть что-то связывает? По крайней мере, я так не думаю... кажется.
— Так на чем мы остановились, дорогой? Ах да, семейный бизнес, лавочка, торговля и все такое... Далеко еще до твоего дома?
— Близко совсем. К нам люди редко забредают, я одного только и видел кроме вас, но это был выдающийся человек, Абдул Альхазред его звали. Он у нас с маманей комнату снимал, курил всякую дрянь, но и работал как проклятый, часа по два в день! — продолжал рассказывать Бармакид, пока я с восхищением обозревала чудесные, покрытые мозаикой конусовидные здания бань, огромное медресе, может, там будут учиться наши дети, маленькие джиннята.
Древнее государство джиннов с драконом у власти, мечети, подковообразные арки, паранджа — все это должно было быть чужеродным для православной девицы атеистического воспитания, но, как ни странно, не было. Как будто я всю жизнь прожила в какой-то восточной сказке, может, мне даже в лавке работать понравится, только, конечно, не в специфично сувенирной, а, например, пряности продавать или женское белье... А интересно, носят ли джиннии стринги?!
Даже стены складских помещений здесь оживлял причудливый растительный или геометрический узор, а иногда по камню шла очень тонкая резьба. Деревья попадались редко, но кое-где росли невысокие кусты мирта. Прямо в вырытой в песке яме, раскаленной солнечными лучами, пекли огромные лепешки, обкладывая ими стенки и дно. Такие продавались на каждом углу...
— Этот Альхазред болтал, что мы живем в Пустоте, аж обидно. Фонтаны эти, дворцы, сады, амбары для фиников, приюты для безламповых джиннов, всю нашу крутую цивилизацию он видел своими глазами! Целыми днями жрал в три хари, а сам продолжал упрямо бакланить, что все равно это сплошная иллюзия, и мы, джинны, на самом деле дрыхнем беспробудно в Великой Пустоте. Я его разок чуть не придушил, чтоб до него дошло, что мы взаправду существуем!
— Стоп, так это тот самый тип, что потом написал арабский «Некрономикон»?
— Ну!
— Но тогда это явно про жителей другого Ирема, — уверенно сказала я. — Здешние жители не так ужасны, у них добрые глаза, хотя некоторые и выглядят как настоящие чудовища.
— Правда, ты знаешь этого старого баклана? — обрадовался Бармакид.
— Только в силу общего развития. По истории религии давали...
— Да-а, он был страсть какой ученый, поэтому его хотели поначалу к скорпионам бросить, чтобы не умничал больно. Он же окуренный был в дым, совсем ошалел, когда наш город увидел, и разглагольствовал про какие-то континуумы да парильные миры. Чудно так, это он про большие бани, я так думаю. Тогда до лисиц мы еще не дотумкали, ведь после скорпионов надо еще думать, куда жмуриков девать, а здесь мороки нет — феньки все подъедают. Так чтобы его не убивали, этот Альхазред обещал написать Самую Большую Циклопедию, быстренько собрался, поборол лень и намарал. Это про циклопов книжка, джинны сами не любят науками заниматься. Очень мы ленивы в этом отношении. Придумали даже такую штуку, книжный порошок, съешь его, и сразу как будто всю эту книженцию разом прочел. Я в своей жизни только две книги съел «Про слона и слепых дервишей ибн Мосек» и «Стрекоза-гейша и трудолюбивый муравей» с картинками!