Я не удержалась и фыркнула. Эх, жаль, что МакКормика не оказалось на базе, очень жаль! Его будущее рядом с этим симпатягой было бы весьма увлекательным.
– Рустум, успокойся, – главный нервно дернул щекой. – Мы же вместе с тобой обшарили все углы – МакКормика здесь нет.
– Я не уйду без Стива! – капризно топнул ножкой бородач.
– Уведите его куда-нибудь! – заорал Бахрам на подчиненных.
Несколько человек бросились выполнять его приказ. Главный какое-то время молчал, гоняя желваки по лицу. Затем прошел в комнату и устало опустился в кресло, в котором не так давно отдыхал один из претендентов на меня.
– Да опусти ты автомат! Никто тебя не тронет. Если ты не врешь и действительно привезена сюда насильно, значит, ты наша сестра. В это проклятое место людей с улицы не привозят. – Ага, как же! Еще как привозят, но тебе об этом знать необязательно. – Надо очень отличиться, чтобы эти псы заинтересовались тобой. Что ты такого сделала?
– Неважно, – я опустила автомат и холодно усмехнулась. – Я же не спрашиваю, что делал в своей жизни ты. Во всяком случае, охотились они за мной долго.
Да-а-а уж, очень долго, причем вооружившись водяным пистолетом и сачком для ловли бабочек. Иначе со мной было не справиться.
– Ты давно здесь?
– Нет, всего три дня. МакКормик еще не начал свои эксперименты. Собирался заняться этим после возвращения.
– Ты родилась под счастливой звездой, женщина. В отличие от Рустума, – араб стиснул ручки кресла так, что костяшки его пальцев побелели. – Когда-то он стоял во главе нашего движения, а я был его правой рукой. Мы не оставляли Америку в покое. Мы гордились нашим лидером, он был очень умный и предусмотрительный, всегда мог уйти из любой западни ЦРУ. Но около полугода назад он исчез. Рустума не было около месяца, потом он вернулся. Сказал, что почувствовал слежку и отсиживался в убежище. Все вроде было по-прежнему, мы никаких изменений не замечали. Но однажды, спустя пару месяцев, мы с Рустумом поехали на встречу с остальными лидерами движений сопротивления. Встреча эта задумывалась уже давно, поскольку участились случаи странного поведения наших самых проверенных бойцов. Они неожиданно проводили акции, которые совершенно не были никем предусмотрены. Причем чаще всего эти акции шли во вред движению. Мы стали собирать информацию, а потом решили встретиться и обменяться ею, чтобы разобраться в происходящем. И когда кто-то из собравшихся показал фотографию МакКормика, Рустум сорвался, – араб сморщился, словно от зубной боли. – Его трясло и колотило, он выкрикивал что-то непонятное и целовал фотографию. Он никому не позволял ее забрать. В общем, пришлось поступить с ним довольно жестко. А когда Рустум очнулся, он был уже таким, каким ты его только что видела. Зато он вспомнил все, что с ним происходило. И мы узнали о существовании этой секретной тюрьмы-лаборатории. И о том, что здесь творят с нашими братьями. Мы долго готовили операцию захвата, поскольку сильно шуметь на территории Чехии не хотелось. И пусть эта дыра расположена довольно далеко от города, но затяжной бой в любом случае привлек бы внимание. В общем, – Бахрам поднялся с кресла, – мы справились. Пошумели только здесь, внутри. Снаружи захват прошел тихо. Эти американцы такие странные! Они усиленно охраняли только один вход в свою тюрягу – тот, что ведет из Клатовы через подземелье. А вертолетную площадку и главный вход через тоннель оставили почти без присмотра. Так, пару сонных ослов – и все. И теперь этого гадючника больше не существует. Все материалы из компьютера МакКормика мои ребята сейчас копируют, остальные архивы мы уже забрали, наших братьев освободили. Вот только главного шакала, Стивена, упустили. Но ничего, он от нас больше не спрячется. Под землей мы его уже почти достали, достанем и на земле. Эй, зачистку закончили? – гаркнул он толпе бойцов.
– Да, Бахрам, – ухмыльнулся один из красавцев. – Никого не осталось. А что с ней делать будем?
– Как это что? – главарь пожал плечами. – С собой заберем, конечно. Как и остальных освобожденных.
– А вдруг она наврала нам? – зашипел Хаким. – А вдруг это баба МакКормика?
– Тогда тем более она нам понадобится, чтобы выманить муженька. Да? – Бахрам повернулся ко мне.
– Совсем плохой, – я сожалеюще покачала головой. – Ну ладно Хаким, с ним все ясно, но у тебя вроде мозги есть. Или я ошиблась?
– Разберемся, что у кого есть и кто есть кто. Собирайся. Эльхан, поможешь ей и проводишь к выходу. И чтобы без фокусов мне, понял?
– Так точно! – надо же, он и пузо втянул. У меня так не получится. Пока.
– Служу Советскому Союзу, – по-русски проворчала я, направляясь за вещами.
– Что ты сказала? – Бахрам застыл у выхода. – Ты что, русская?
– А есть разница?
– Пока не знаю.
Разве можно продуктивно собирать вещи под присмотром детины, еще полчаса назад видевшего во мне куклу из секс-шопа? И пусть даже этот детина не издает больше никаких звуков, кроме шумного сопения, все равно он слишком громко сопит, думать мешает!
Эх, сюда бы гранатку какую-нибудь, пусть даже простенькую, без стразиков. Может, тогда удалось бы хорошенечко пораскинуть мозгами, причем чужими. А пока у меня получалось плохо. Придумать себе легенду, подходящую для Бахрама, не выходило. В голове все время крутила фуэте фраза Шурика из «Кавказской пленницы»: «Часовню тоже я развалил?» И вообще, я похожа на жестокую террористку не больше, чем бывшая прекрасная няня – на суперагента. Впрочем, нахальство – второе счастье. Будем напускать тумана побольше. Жаль, что нет под рукой сценической машины для дыма. Впрочем, под ногой ее тоже нет.
А есть только милейший Эльхан, но то, что он в состоянии напустить, меня как-то не прельщает. Противогаза ведь нет.
– Ну, ты готова? – вот и страж мой очнулся.
– Это смотря к чему, – опять меня на философствование потянуло. Нашла собеседника! – Если следовать за тобой, о могучий воин, то да. А вот обсудить с тобой глубинные основы мироздания, а также теорию относительности Эйнштейна…
– Не хватало еще про евреев говорить, – проворчал Эльхан, пропуская меня вперед.
Бредовые идеи насчет рыцарского отношения к женщине бравому парню в голову не приходили.
Поэтому туго набитую торбу я волокла самостоятельно. Зачем туго набила? А кто ж его, Бахрама, знает – куда он меня потащит, где я буду жить, как долго? И есть ли там все необходимое. Поэтому в мешке, помимо зубной пасты, щетки, шампуня и геля, угрюмо толкались локтями пара свитеров, белье, полотенце и тапки-кролики. Ну не могу я их бросить тут одних! Достаточно, что желтую пижамку пришлось оставить и переодеться в теплый спортивный костюм. Джинсы на мне уже не застегивались.
К счастью, Сашины кроссовки мне оказались впору, так что проблем с экипировкой не возникло.
Переодевалась я в ванной комнате, куда Эльхан заглянуть не рискнул. На это я и рассчитывала, когда зубной пастой писала на зеркале: «Я жива. Меня забрал с собой Бахрам». Писала на русском языке, рассчитывая в основном на Морено.