По большому счету, месье Майоров к собственному здоровью относился в строгом соответствии с известной поговоркой: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Никаких ежегодных профилактических обследований, обходился малым: поплохело – вызвал врача.
Поэтому солидной медицинской карты, похожей на средневековый рукописный фолиант, накопить не сумел. Подобное отношение к собственному здоровью вызвало сильнейший приступ изжоги у светила российского здравоохранения, к которому доступ простых смертных давно уже был прекращен. Причем это делалось якобы в интересах этих самых простых смертных, ведь он же – светило, миряне и ослепнуть могут. Рядом с этим гением медицины находиться могли только луноликие и солнцеподобные. Такая мелочь, как мешок с деньгами, оставленный у казначея, даже не обсуждается. Без мешка и на порог одного из самых навороченных медицинских центров не пустят.
Зато здесь гарантировали абсолютную закрытость и стопроцентную секретность. Это оговаривалось специальным пунктом в контракте, и за утечку информации грозили разорительные штрафные санкции.
Но даже несмотря на это с собой Лешка меня не взял. Разумеется, в качестве аргумента была предъявлена все та же тайна. Но сквозь неумело пришитую заплатку аргумента просматривался голенький такой, розовенький фактик: муж опасался, что, если у него найдут какую-нибудь серьезную болячку, ее трудно будет от меня скрыть. А вот если я останусь дома, то все будет в шоколаде – я скушаю любую версию.
Ну а я что говорила! Совсем мужчинка умственно ослабел на радостях, выпал из реальности.
Но без сопровождения Лешке к врачу попасть не удалось. К нему скотчем был прилеплен хвост – Виктор. Правда, Майоров попытался было купировать аномально выросший копчик, поручив администратору добыть из архива районной детской поликлиники запыленную медицинскую карту юного Леши. Ведь когда-то мальчик Леша наблюдался в советской детской поликлинике, тогда с этим было строго. И все ценнейшие сведения о мальчике должны были храниться в архиве.
Непонятно только, зачем эти сведения светилу? Без них диагноз не вытанцовывается? Но раз врачу понадобился сей раритет, значит, его нужно добыть.
Надежда Лешки избавиться от надзора провалилась, уныло булькнув. Виктор перепоручил поиск медкарты шефа Ирине.
Катеринина племянница все прочнее закреплялась в команде Майорова. Она выполняла уже не только функции костюмера, нет. Теперь Ирина выросла до помощника администратора, сумев стать незаменимой частью слаженного механизма команды. И Виктор, и Лешка очень быстро привыкли к тому, что Ирина выполнит любое их поручение, причем сделает все безукоризненно.
Так справилась она и с очередной задачей, уже на следующий день выложив на стол перед Виктором медицинскую карту юного Леши Майорова.
А не очень юный Леша, проведя целых три, ТРИ, дня в беготне по различным кабинетам, просвеченный и обследованный с головы до ног, на четвертый день лег на диван и устроил лежачую забастовку.
– Все, – мрачно заявил господин Майоров, скрестив руки на груди, – я больше никуда не пойду.
– А что, уже закончили тебя обследовать? – я с любопытством рассматривала воплощение вселенской скорби, разлегшееся на диване. – Так быстро?
– Закончат они! – глухо простонал муж. – Пока у пациента есть деньги, процесс не остановить.
– Да ладно тебе! – сказал Виктор, прислонившись плечом к дверному косяку и прихлебывая кофе из большой кружки. Косяк, выполненный из благородного дуба, ненавидел свое плебейское название. Но еще больше он ненавидел, когда на него наваливались. Угол косяка морщился и явно собирался плюнуть Виктору в чашку. Тот, не замечая угрозы, вещал: – У нас сегодня прием у двух замечательных специалистов.
– Не пойду.
– Надо, Леша, надо.
– А что за специалисты? – заинтересовалась я. – Что-то важное?
– О-о-очень! – оживился Виктор, почему-то гнусно хохотнув при этом.
– Иди ты в…! – рявкнул Лешка, свирепо глядя на своего администратора.
– Никак не могу, ваше сиятельство! – отсалютовал тот кружкой. – Этим должен специалист заниматься. Сегодня.
– Так, – Лешка зашарил рукой по ковру, – я вижу, кое-кто окончательно распоясался!
– Отродясь пояс не носил, барин! – Виктор на всякий случай спрятался за изготовившийся к плевку косяк. – Анечка, остановите его! Он же глумиться над подчиненным собирается!
– Вот еще! – фыркнула я, устраиваясь в кресле поудобнее. – В моей жизни сейчас так мало развлечений, неужели я лишу себя столь дивного зрелища! Милый, если ты ищешь бейсбольную биту, то она не под диваном, а в шкафу.
– Семейка гоблинов! – голос Виктора прилетел уже из кухни. – Ни грамма сочувствия, ни капли сострадания, сплошные угрозы! Уйду я от вас.
– Иди-иди, – проворчал Лешка, переводя себя в полувертикальное положение. – Далеко все равно не уйдешь.
– А я, между прочим, на диктофон пишу все угрозы, – на этот раз в руках у появившегося в дверях Виктора уютно устроилась тарелка с куском пирога. – На случай моей безвременной кончины в укромном месте припрятан страшный компромат на господина Майорова. Так что ты, Алексей, должен меня беречь, вот. И даже, не побоюсь этого слова, лелеять.
– Эх, – Лешка устало откинулся на спинку дивана, – не ту начинку сегодня Катерина в пирог положила. Не абрикосы там нужны, а стрихнин.
– Вот так, да? Ладно, – Виктор подошел ко мне, наклонился и громко прошептал: – Хочешь, открою тебе страшную тайну Майорова? Только тс-с-с, никому!
– Стукну, – лениво сообщил Лешка. – Тапкой. В лоб.
– Вот, Аннушка, на какой риск я иду, – зачастил Виктор, – но ты должна знать – в детстве Алексей переболел свинкой!
Чпок! Прилетел обещанный тапок. Но прицел был явно сбит, поэтому вместо лба был повержен пирог, что расстроило Виктора гораздо больше.
В общем, Лешка так в этот день никуда и не пошел. И на следующий не пошел. Его вполне удовлетворил результат первых трех дней: диагноз – практически здоров. Серьезных проблем с сердцем и сосудами нет, плохое самочувствие связано с переутомлением. Отдыхать надо больше, работать, соответственно, меньше. Сей судьбоносный вердикт по стоимости соперничал с подержанной иномаркой. Медицинское светило хотело, вероятно, новую машину, поскольку настаивало на углубленном обследовании, но… пришлось ему перечитать «Обломова».
Единственным положительным результатом этой заморочки с врачами стал отпуск. Лешка отпустил команду на месяц, и мы решили провести это время в нашем загородном доме. В новом доме. Старый, с которым было связано много неприятных воспоминаний, Лешка продал и купил другой. Конечно, большинство нормальных людей предпочитает строить собственный терем «с нуля», по своему вкусу. Но у Лешки возиться с этим не было времени, а у меня – желания. Ну не мое все это – строительные материалы, отделочные, выбор дизайнера, возня с рабочими, контроль, ругань – бр-р-р-р, кошмар!