Разумеется, Вика со Славой увязались нас провожать. Хорошо хоть, Римма Григорьевна, новоиспеченная миллионерша, она же – Сашина мама, не увязалась с ними. Дама она довольно специфическая, а с обретением нового жизненного статуса специфика усугубилась. Но в целом окружающих Римма Григорьевна не очень утомляла, а главное – не вмешивалась в бизнес. Иначе хорошо отлаженная педантичным фон Клотцем машина давно бы уже съехала в кювет.
Вещей мы с Сашей набирать не стали, лишний багаж нам ни к чему. Для того чтобы справиться с Никой и Маем, нужны свободные руки, и мы ограничились парой чемоданов и небольшими рюкзачками.
К нам собирался присоединиться Винсент, чья помощь оказалась бы совсем не лишней. Но Морено пока был занят на основном месте службы и поэтому собирался прилететь дня через два-три сразу в Москву.
В аэропорт мы прибыли за полчаса до начала регистрации на наш рейс и устроились пока в зале ожидания.
– Ну, зайцы, – Саша по очереди чмокнула детей, – помните, что вы мне обещали?
– Конечно, мам, – бодро ответил Славка.
На мой подозрительный взгляд, даже слишком бодро. Я попыталась перенастроить зрение и сделать взгляд более благодушным, но паршивец уперся и исключительно из вредности стал еще более подозрительным.
А заодно напомнил мне, что Вика и Слава, без конца теребившие мать в надежде убедить ее в собственной полезности, за день до нашего отлета неожиданно угомонились. Конечно, это можно было объяснить тем, что билеты уже взяты, вопрос решен окончательно и дальнейшее нытье выглядело бесперспективным.
Но слишком уж нарочито бодрыми и веселыми выглядели Сашины детки, слишком уж смиренными. Они явно что-то задумали, и оставалось только надеяться, что они не натворят глупостей.
Саша, разумеется, поручила начальнику собственной службы безопасности на всякий случай проследить за детишками. Вот только немец, явно не воспринимавший Вику и Славу всерьез, мог расслабиться. Поэтому Саша собиралась периодически напоминать секьюрити о поручении, так что, думаю, джуниорам придется-таки приступить к скучному и унылому занятию – учебе.
Я объяснила все это своему зрению, но увы… Подозрительности не убавилось. Что-то мне не давало покоя, причем это не относилось к ситуации в целом.
Разумеется, я переживала из-за Лешки, но загнала пока боль поглубже, иначе бы было трудно дышать.
Мне не нравилось что-то именно здесь и сейчас. Но что? Народ вокруг обычный, нездешний, бегают детишки, сидят возле чемоданов скучающие взрослые. Неподалеку о чем-то разговаривает со спутником красивая, дорого и со вкусом одетая мулатка. Беседа идет на английском, обрывки фраз долетают до меня, но смысл их мне непонятен. И вовсе не потому, что я не знаю языка, с английским-то мы давно на «ты», просто мне это не нужно, я не люблю подслушивать чужие разговоры.
Вика и Слава, подхватив Нику, отправились в небольшой магазин игрушек. Дочка же просто млела от восторга, она ведь впервые в своей коротенькой жизни оказалась в таком людном месте.
Малышка смешно ахала, взмахивая ручками, подпрыгивала у меня на коленях, что-то возбужденно лопотала, но разобрать, что именно, не получалось, слишком уж девочка торопилась.
Правда, на пару минут Ника затихла, когда встретилась взглядом с красивой мулаткой. Они рассматривали друг друга так сосредоточенно и серьезно, словно пытались узнать, вспомнить. Чувство душевного дискомфорта усилилось, виртуальная шерсть на загривке встала дыбом, но как раз в этот момент Сашины дети и уволокли Нику в магазин.
К моей персоне женщина столь пристального интереса, к счастью, не проявила. Она вообще его, интерес, тут же выбросила в мусорку, вернувшись к беседе со своим попутчиком. Или провожающим? А впрочем, не все ли равно, кем приходится мулатке мрачный блондин с грубым, обезображенным шрамом лицом.
Ребят не было минут десять. Объявили уже регистрацию на наш рейс, я занервничала. И даже заерзала.
– Да успокойся ты! – улыбнулась Саша. – До вылета еще почти два часа, что за курятник ты тут пытаешься устроить?
– Это в смысле? – возмутилась я.
– А вон, перья уже за ушами растут, нос на клюв похожим стал. Червячка хочешь, курица?
– Скажите, Александра, – я задумчиво обвела взглядом окрестности, и теперь это был крест, обведенный кружочком, то есть наше точное местонахождение на схеме аэровокзала, – вас прилюдно унижали?
– Никогда в жизни!
– Все когда-то случается впервые…
Но осуществить задуманное не удалось, на горизонте появились дети. Моя дочка гордо восседала на руках у своего верного пажа, Вика шла чуть позади.
И вдруг раздались странные звуки: вой, шипение, переходящее в рычание, испуганные крики. Там что, тигра везут?
Почти. Кота. Который по непонятной причине взбесился, каким-то образом освободился из своей переноски и сейчас, прижав уши и выгнувшись самым невероятным образом, завывал и рычал, забившись в угол.
Судя по располосованным рукам нескольких человек, наивные пассажиры надеялись сами справиться с кисуней. Ага, как же!
У Славки в мобильном телефоне есть заставка, на которой озверевший кот поливает огнем из базуки. И над ним надпись: «Аццкий кот».
Вот такой же аццкий кот бесчинствовал сейчас в углу. И я бы лично посоветовала всем держаться подальше до подхода специальных служб, поскольку милая домашняя киса – по сути своей серьезный хищник, и порвать может тоже серьезно. Что именно ввело животину в состояние амока – уже неважно. Сейчас важно убраться отсюда побыстрее.
Внезапно вопли стихли, все замерли. И, по-моему, даже затаили дыхание. Кто-то истерически вскрикнул, но тут же замолчал, словно захлопнул рот ладонью. Мне показалось, что это был голос Вики. Теперь слышалось только завывание и угрожающее рычание кота.
Да что же там происходит-то? Мне с моего места ничего не было видно, обзор заслоняла плотная толпа набежавших зевак.
А потом сердце мое провалилось в бездну.
Потому что я услышала голос Ники:
– Кися! Кися хорошая! Иди! Кися!
– Да остановите же ее кто-нибудь!
Это прохрипел Славка.
Как я оказалась в первом ряду толпы – не знаю. Но в следующую секунду я уже молча билась в руках каких-то мужчин, пытаясь прорваться к дочери.
В стороне так же бились Вика и Слава. А рядом хрипел и рвался с поводка Май.
Там, в углу, возле раздувшегося от ярости животного стояла моя дочь, казавшаяся неправдоподобно крохотной.
– Ника! – сдавленный стон.
– Анетка, не кричи, – горячечно зашептала едва справляющаяся с псом Саша. – И не делай резких движений, не провоцируй зверя.
– Но ведь там…
– Может, малышку и не тронет. Господи, как же они могли?!!