— Ну почему же, — Кирилл, остановившись на пороге комнаты, внимательно осмотрелся. — Мне вовсе не тяжело, просто это было несколько неожиданно и слишком сильно для неподготовленного. Сейчас я знаю, чего ждать, поэтому все в порядке, устроимся здесь. Вы садитесь, а я, если не возражаете, пройдусь.
— Но что — это? — То ли от самовнушения, то ли действительно здесь было что‑то не так, но Лана, присев на диван, вдруг ощутила, как вдоль позвоночника начали подниматься волоски.
Подобное она уже испытывала, и не раз, при приближении опасности. «Шерсть на загривке» вставала дыбом, уши, казалось, прижимались к голове, в горле начинал зарождаться угрожающий рык — просыпался внутренний хищник. Вернее, хищница.
Кирилл ничего не ответил, медленно обходя просторную гостиную Плужниковых, в которой действительно находилось много «финтифлюшек» — на изящных этажерках теснились статуэтки, какие‑то камни, кристаллы, фотографии в рамках и без, глиняные таблички — много‑много всего.
— Это наши с Вадимом трофеи, — грустно улыбнулась Ирина, заметив направление почти всех взглядов. — Мы с ним каждый отпуск проводили в каком‑нибудь интересном месте, подальше от основных, так сказать, зон отдыха. И всегда привозили что‑то на память. Вон те кристаллы, к примеру — с Урала, Вадим их нашел в заброшенной шахте, фарфоровые пастушки — из тирольской деревеньки. Мы только с Севера ничего не привезли. Хотя нет, — она ласково прижала ладонь к животу, — привезли. Вот только…
— Скажите, а это откуда? — Кирилл, взяв лежавшую на журнальном столике газету, осторожно поддел ею какой‑то непонятный комок, прятавшийся за фотографиями, и, держа его на максимальном удалении от себя, показал Ирине.
— Понятия не имею! — воскликнула та, с недоумением рассматривая сухой гриб, судя по скелету — лисичку. — Этого там не было! Мы же не белки, чтобы запасы на зиму по углам распихивать. Странно, — она протянула руку, намереваясь взять гриб, но Кирилл остановил ее:
— Нет! Не трогайте!
— Почему?
— Эта гадость фонит. Вы же видите, как я ее держу.
— Что значит — фонит? — Кравцов поднялся со своего места, заслоняя Ирину от непонятной находки. — Радиация, что ли? А ее разве можно уловить без приборов?
— Нет, не радиация, — Кирилл, по‑прежнему держа газету со сморщенным грибом в вытянутой руке, осторожно направился к входной двери. — Ира, у вас здесь мусоропровод есть?
— Нет, дом старый, мусор выносим в контейнеры.
— А где находятся контейнеры? Надо эту гадость выбросить, а потом я все объясню.
— Давай‑ка я это сделаю, — Матвей сбегал на кухню, принес оттуда мешок для мусора, туда аккуратно сбросили гриб вместе с газетой, и плотно завязанный мешок был благополучно отправлен на помойку.
Причем Кирилл отправился вместе с Кравцовым, чтобы лично затолкать сверточек как можно дальше, дабы коты или бомжи случайно не вытащили.
Пока мужчины ходили, Лена попыталась хорошенечко расспросить Ирину по поводу находки. Может, это Вадим положил, а она просто забыла или не обратила внимания? Но расспросы закончились вполне ожидаемо — угрозой стукнуть по голове. Причем результат подобной беседы не зависел от личности допрашиваемого — дотошность Осеневой у всех вызывало одно и то же желание: стукнуть.
Кирилл и Матвей вернулись весьма кстати, обошлось без членовредительства. Вернее, череповредительства.
— Ну? — Лана заерзала на диване от нетерпения. — Теперь Мистер Загадочность скажет нам, что тут только что было?
— Скажу, — улыбнулся Кирилл, усаживаясь рядом с ней. — Теперь можно спокойно побеседовать. Но сначала, Ирина, вспомните, пожалуйста, посторонние в квартире были?
— Вроде нет, — Ирина потерла переносицу, вспоминая. — Но точно сказать не могу, сами понимаете, когда хоронили Вадима, здесь столько народу побывало! Я, если честно, этот день вообще плохо помню…
— Понятно. Но вы совершенно точно знаете, что этого «трофея» в вашей коллекции не было?
— Причем могу назвать почти точно, до каких пор его не было. За неделю до гибели Вадима мы с ним как раз затеяли генеральную уборку и перебрали все, что находится на этажерках, пыль вытирали. Вы где нашли гриб?
— За фотографиями, вторая сверху полка.
— Так вот — там ничего не было. Только фотографии, где мы с Вадимом на Байкале. Ну, а теперь ваша очередь отвечать. Что такого в этой сухой лисичке?
— Содержание ментальной грязи. Оно просто зашкаливает.
— Что еще за ментальная грязь? — недоверчиво нахмурился Кравцов.
— Человек, принесший этот, в общем‑то, обычный сушеный гриб, настолько переполнен ненавистью и злобой, что может концентрировать ее на любом предмете и подбрасывать этот предмет жертвам.
— Жертвам?! — хором переспросили присутствующие.
— Именно. Этот человек — явный псих. Он совершает жертвоприношения. Точнее сказать не могу, но на тот несчастный грибок он вылил столько липкой злобы, что даже одно прикосновение к нему могло основательно навредить человеку, пробив брешь в его ауре.
— Вот видите! — вскочила с места Лена. — Я же говорила — кто‑то охотится за нами! А Ланка на меня шипела!
— За кем охотится? — Видно было, что Матвей окончательно запутался. — Кто?
— Кто — не знаю, а охотится за нами, теми, кто побывал на Севере. Сначала Антон, потом — Вадим! Кто следующий — я? Ирка? Борька?
Взорвавший тишину звонок телефона заставил вздрогнуть даже наиболее эмоционально устойчивых особей: мужчин.
— Фу‑ты, черт! — проворчал Матвей, направившись в кухню, где лежала брошенная там телефонная трубка. — С вашими бреднями в истероида превратиться можно! От обычного звонка подпрыгиваю, словно престарелая дева от щипка за задницу! Ох, простите, дамы! Казарменная молодость, сами понимаете. Ира, принести трубку тебе или ответить?
— Ответь, а то пока ты донесешь, у меня голова от звона лопнет, — страдальчески поморщилась Ирина. — Она и так распухла от обилия сведений.
— Здравствуйте, квартира Плужниковых, — солидно так начал Кравцов, но вой, донесшийся из трубки, мгновенно сдул всю солидность. — Так, дамочка, спокойнее. Тише, тише, погодите! Ирина? Да, здесь. Хорошо, только постарайтесь говорить поразборчивей. Ира, — он протянул трубку побледневшей вдруг Плужниковой, — кажется, опять что‑то случилось.
— Я же говорила! — вскрикнула Осенева.
— Да, слушаю, — Ирина старалась говорить спокойно, но дрожь в голосе скрыть не удалось. — Дина?! Что… Нет, не может быть! Ты «Скорую» вызвала? Держись, мы сейчас приедем!
Она нажала кнопку отбоя и ошарашенно обвела взглядом присутствующих:
— Это Квятковская. У нее, кажется, мама умерла.