Лео быстро скрылся за дверь гаража. Ионуцци и Бык тряслись от страха около лодки. Лео наступил на грабли, и ручка ударила по мешку с банками. Все трое затаили дыхание. Со двора соседей доносились голоса.

– Какого черта? – спросил Ионуцци, не разжимая челюстей. И он, и Бык были в поту. Рубашки прилипли к спинам. По волосам тоже тек пот.

– Не знаю, – прошипел Лео, злой как черт, и протиснулся к окну, выходящему в сторону дома Баллантайнов. – Что-то влетело в окно, так я думаю. Не знаю. У этого психа – ружье!

– Чего? – почти взвизгнул Ионуцци. И он и Бык подняли головы к окну. Псих с ружьем топал по двору и орал на деревья.

Мистеру Баллантайну надоел Новый Орлеан, надоели наркоманы и панки, которым бы только ломать да грабить, надоели преступники, он устал бояться, и ему, черт бы все побрал, так обрыдло все на свете, что он поднял ружье и выстрелил в сторону деревьев просто на всякий случай. Пусть эти ублюдки знают, что с ним не стоит связываться, он шутить не будет!

Миссис Баллантайн в розовом халате стояла в дверях и взвизгнула, когда он выстрелил.

Услышав начавшуюся пальбу, троица в соседнем дворе плюхнулась мордами в грязь.

– Этот сукин сын спятил, – выдавил из себя Лео. Медленно и в унисон они подняли головы, и именно в этот момент к дому Баллантайнов подъехала первая полицейская машина, вовсю сверкая сине-красной мигалкой.

Первым бросился прочь Ионуцци, за ним Бык, потом Лео. Они ужасно торопились, но в то же время старались не привлечь внимания идиотов в соседнем дворе. Они двигались от дерева к дереву, низко пригнувшись, стараясь как можно скорее скрыться в лесу, пока снова не началась стрельба. Отступали по всем правилам.

Марк и Реджи забились поглубже в кусты.

– Ты рехнулся, – продолжала она шептать, и она на самом деле так думала. Она искренне поверила, что ее клиент психически неуравновешен. Но она все равно обнимала его и прижимала к себе. Они не заметили трех силуэтов, пока те не достигли забора.

– Вон они, – показал пальцем Марк. Полминуты назад он велел ей следить за калиткой.

– Трое, – прошептал он. Троица нырнула в кусты футах в тридцати от того места, где они прятались, и скрылась в лесу.

Они еще плотнее прижались друг к другу.

– Ты рехнулся, – повторила она.

– Возможно. Но ведь сработало.

Выстрел из ружья был последней каплей для Реджи. Она дрожала, когда они шли сюда, она тряслась от страха, когда он вернулся от гаража с новостями. Она едва не завопила, черт побери, когда он швырнул камень в окно. Но выстрел довершил дело. Сердце у нее колотилось, и руки дрожали.

И самое странное, она понимала, что взять и убежать они не могут. Три трупокопателя находились сейчас между ними и машиной. Путь к отступлению был отрезан.

Выстрел из ружья разбудил всех соседей. Во дворах зажглись прожекторы, везде ходили люди в халатах и пижамах, посматривая в сторону дома Баллантайнов. Люди громко задавали друг другу вопросы через заборы. Ожили и собаки. Марк и Реджи попятились подальше в кусты.

Мистер Баллантайн и один из полицейских прошлись вдоль забора, возможно, разыскивая похожие камни. Но ничего не нашли. Реджи и Марк могли слышать их голоса, но разобрать, о чем они говорят, было невозможно. Мистер Баллантайн здорово орал.

Полицейские успокоили его и помогли приклеить прозрачную пленку на разбитое стекло. Сине-красные мигалки выключили, а еще через двадцать минут полицейские уехали.

Дрожащие Реджи и Марк ждали, держась за руки. По ним ползали муравьи. Остервенело кусались комары. В одежде запутались сучки и колючки. Наконец свет в доме Баллантайнов погас.

Они ждали.

Глава 38

На какое-то мгновение после часа ночи облака разошлись, и месяц осветил задний двор Роми и гараж. Реджи взглянула на часы. Ноги затекли от неудобного сидения. Спина болела. Но как ни странно, она привыкла к обстановке, к этим джунглям и после того, как им удалось пережить гангстеров, полицейских и идиота с ружьем, чувствовала себя на удивление уверенно. И пульс и дыхание были нормальными. Она уже не потела, хотя джинсы и свитер до сих пор были мокрыми от чрезмерных усилий и ночной влажности. Марк ерзал и хлопками убивал комаров, но говорил мало. Он был совершенно спокоен. Жевал травинку, наблюдал за забором и вел себя так, будто только он один знал точно, что им следует делать.

– Пойдемте немного прогуляемся, – предложил он, поднимаясь с колен.

– Куда? К машине?

– Нет. Просто по тропинке. У меня ноги затекли. Она тоже не чувствовала своей левой ноги ниже колена. А правая нога затекла даже до бедра. Так что поднялась она с трудом. Они вышли на узкую тропинку, бегущую вдоль бывшего ручья. Он уверенно двигался в темноте, даже не прибегая к помощь фонарика, то и дело прихлопывая комаров.

Они остановились глубоко в лесу, откуда не было видно заборов Роми и его соседей.

– Думаю, нам пора отсюда уходить, – сказала она несколько громче, потому что дома были далеко. – Я, понимаешь, змей боюсь. Мне бы не хотелось наступить на какую-нибудь.

Он на нее не взглянул, смотрел, не оборачиваясь, в сторону канавы.

– Мне кажется, это вы плохо придумали – сейчас уйти, – прошептал он.

Она понимала: он так сказал не случайно. За последние шесть часов ей ни разу не удалось его переспорить.

– Почему?

– Да эти ребята все еще могут здесь болтаться. Они ведь могли затаиться и ждать, когда все успокоится, чтобы вернуться. Если мы пойдем к машине, можем на них наткнуться.

– Марк, я больше не могу, понятно? Может, для тебя эти игры и в удовольствие, но мне пятьдесят два, а с меня хватит. Я не могу поверить, что это я прячусь в час ночи в джунглях!

– Шшш. – Он приложил палец к губам. – Вы слишком громко говорите. И это вовсе не игра.

– Черт возьми, я знаю, что это не игра! Не читай мне нотаций!

– Держите себя в руках, Реджи. Мы в безопасности.

– Как же, в безопасности! Я почувствую себя в безопасности, только когда закрою за собой дверь мотеля.

– Тогда уходите. Идите же. Найдите дорогу к машине и уезжайте.

– Ну, разумеется. А ты, надо думать, останешься здесь.