Предательская капелька пота все-таки поползла по моему лбу, и я не был уверен, что мой голос прозвучал спокойно:
– Чего ты хочешь?
Вилли поманил меня пальцем.
– Знаешь, почему я так хорошо информирован? Я сидел в том черном корабле. И на Архее, и на Китигае.
Помолчав немного, чтобы до меня лучше дошло, он добавил:
– Я управлял им.
Кто в жизни всего добивается? Тот, кто имеет четко поставленную цель и упрямо идет к ней, сокрушая преграды. Может, он и не дойдет до цели, но достигнет многого. Я не имел цели, я лишь хотел увидеть ее, мечтал о ней – а нашел то, чего еще не находил ни один человек. Ну, кроме Вилли.
Теперь и я прикоснулся к тайне, за которой давно и безуспешно охотилась разведка метрополии, не говоря уже о доморощенных спецслужбах многих колоний. Оказалось – ничего особенного. Удивительно, конечно, но не более того. В общем-то к таким чудесам мой мозг был готов.
Но вначале мне потребовалось время, чтобы осознать: Вилли не шутит. Я спросил:
– Ты уверен, что это помещение не прослушивается?
– Как по-твоему, где ты находишься? – вопросом на вопрос ответил Вилли.
Добившись моего освобождения, он привез меня сюда непроглядной ночью, к тому же я, честно говоря, проспал почти всю дорогу. Двадцатичасовой непрерывный допрос – это серьезно. Моя спальня не имела окон. Сквозь закрытые жалюзи окон гостиной, где мы расположились, пробивался свет, достаточно яркий для того, чтобы предположить: дом построен где угодно, только не в полярных широтах Земли. Вентиляция, кажется, осуществлялась естественным путем. Отделка гостиной – сплошь деревянная. Я не заметил ничего похожего на отопительные приборы. Снаружи дома угадывалась большая веранда. Временами на жалюзи падали быстрые скользящие тени – наверное, ветер шевелил листву каких-то деревьев, наверное, пальм. Слух улавливал слабый, но явственный шум прибоя.
Тропики. Впрочем, скорее субтропики. Домик на морском берегу. Бунгало – так, кажется, называются у землян такие домики. Но такой домик мог стоять где угодно, на Земле достаточно теплых местечек у моря.
– Не знаю, – сказал я. – Я весь внимание.
Вилли фыркнул в бокал с глиссом.
– То ты рискуешь за гранью разумного, то осторожничаешь сверх меры. Смерти ты не очень боишься, а вот попасть впросак – иное дело. Странные мы все же существа, люди. Ты не находишь?
Я промолчал. Если Вилли хочет, он может сколько угодно изрекать банальности, и я его даже послушаю из вежливости, но вступать в диспут на эту тему не обязан.
– Смотри. Только держись за кресло покрепче.
Вмиг исчезли стены гостиной. Исчез потолок. Провалился и сгинул дощатый пол. Остались два кресла и маленький столик между ними, остался Вилли в одном кресле и я в другом. Осталась бутылка и бокалы. И на всю эту малость надвинулась отовсюду, нахлынула волной чернота.
Мы были в космосе.
Шлейф светлой туманности протянулся передо мной, как гонимый ветром дымок. Слабо сияла звездная пыль. Некоторые звезды выглядели ярче остальных, но было их немного. Они не шли ни в какое сравнение с ярчайшими звездами ночного неба Земли, Тверди и тем более Прииска. Оглянувшись, я увидел позади светящуюся туманную полосу, более широкую и слабую, чем видимый с Земли Млечный Путь. При этом я мог дышать, не терял веса, и вокруг меня было достаточно светло, чтобы я мог отчетливо видеть себя, столик и Вилли в соседнем кресле.
Мои руки сами собой вцепились в подлокотники. Сердце провалилось в желудок и отчаянно затрепыхалось. Мне показалось, что меня сейчас унесет в пустое безжизненное пространство.
– Где мы? – сиплым голосом вымолвил я.
– У самого края Галактики, чуть несколько выше плоскости галактического диска. Вон та туманность, – Вилли ткнул пальцем, – ближайший к нам спиральный рукав. Не очень-то красиво, правда? Чтобы увидеть Галактику во всем блеске, на нее надо глядеть плашмя. Но это в другой раз.
И добавил, возможно, для того, чтобы я не свихнулся сразу, ошалев от непонятного, а свихнулся чуть погодя:
– Мы в черном корабле. Теперь понимаешь, почему я не беспокоюсь насчет того, что наш разговор может быть записан?
Чего ж тут не понять… Это я понимал, зато не понимал многого другого.
– Вилли, – все еще сипло произнес я, – кто ты?
– Для тебя – просто Вилли. Пока.
– Ты… человек?
Он смеялся долго и раскатисто.
– Такой же человек, как и ты. Не нервничай, я в самом деле так выгляжу. Ты, наверное, решил, что на самом деле я страховидный инопланетянин? Хочешь меня пощупать?
– Это ведь не поможет…
– Рентген и томография тебя убедят? Тоже нет? Извини, резать себя я не дам. Да и что ты понимаешь в требухе? Ты врач? Нет? Ну и верь на слово. Хотя, впрочем, можешь не верить, это мало что изменит…
Мысли в моей голове путались. А ведь еще недавно я считал себя психологически готовым к абсолютно любому повороту событий… Наивный! Ни за кого нельзя ручаться, в том числе за самого себя. Ручающийся либо сверх меры самонадеян, либо лишен фантазии. А кто, собственно, сказал, что тебя, голубчика, ждет впереди примерно то же, что ты оставил за плечами? Ты же сам и сказал, не подумавши. Вот – ржут над тобой… Справедливо в общем-то ржут. Мне бы тоже было весело, окажись я на месте Вилли.
– Значит, хозяева черных кораблей – люди? – спросил я.
– Практически да.
– В каком смысле «практически»?
– Узнаешь. Чуть позже, если ты не против. А сейчас помолчи-ка минуту.
Он поставил бокал с остатками глисса на стол, сложил руки на животе и прикрыл глаза. Выглядело это так, будто человек собирается вздремнуть в кресле после сытной трапезы. Некоторое время ничего не происходило. Я ощупал ногой пол – он был на месте и такой же твердый, как раньше. Только невидимый. Заведя руку за голову, я попытался нащупать «деревянную» стену. Стена тоже оказалась на месте и не изменила механических свойств, но стала абсолютно прозрачной. Прозрачнее самого лучшего стекла. Ни отражений, ни приставшей пыли. Мне даже показалось, что если я выплесну на стену остатки глисса из бокала Вилли, стена в два счета поглотит их, восстановив абсолютную прозрачность.
Не знаю, почему я так решил. Когда доводы рассудка пасуют либо вообще отсутствуют, самое время довериться ощущениям.
Впоследствии я понял, что был прав.
– Уф-ф, готово. – Вилли открыл глаза и сразу же завладел бокалом и бутылкой. – Тебе налить?
– Обойдусь.
– Как хочешь, – сказал он и, налив себе, отпил хороший глоток. – Теперь смотри, сейчас будет интересно.