– Сорок семь, – уточнил Шелленграм. – Что ж… спасибо за поздравление. Спасибо, что вспомнили, где я нахожусь.
– Глубокие повреждения? – участливо спросил Гость.
– Кое-где разъело до второго борта. Но обшивка не главное – отрегенерирует в течение ближайших суток. С водометами хуже, на их полную регенерацию потребуется суток трое. Плюс серьезный износ механизмов и до сих пор не введенный в штатный режим главный реактор. Плюс Адмиралиссимус… мягко выражаясь, он не в форме из-за последствий нервного потрясения.
– Пьет?
– Не то слово. В первом приближении, доклад командования адекватен. Именно в первом приближении.
– Плюньте на Адмиралиссимуса. Уже прошло пять суток, Гундер.
– Пять да три будет всего-навсего восемь. Запас времени достаточен. Переносить час «икс» не потребуется.
– Несмотря на последствия катаклизма?
«Не понимает? – подумал Шелленграм. – Или экзаменует? Глупо…»
– Благодаря ему. Флот приведен в боевую готовность на лучшем основании, какое только можно придумать. Утрачены всего-то две субмарины, использованные в качестве буксиров, потерян один плавучий док и около шестидесяти человек. Сейчас у здешних шишек только одно опасение: что северяне начнут первыми… – Шелленграм вопросительно посмотрел на Гостя. – Между прочим, все это есть в моем докладе.
Гость помолчал, покойно откинувшись в кресле. Перистые листья какого-то комнатного растения бросали на его лицо причудливые тени.
– Там много любопытного, в этом вашем докладе, – сказал он наконец. – Ваше отношение к войне мне в общих чертах известно, но, признаться, вы, испытанный профессионал, меня удивили. Не скрываете того, что из-за личной прихоти всполошили местную контрразведку, поставили под угрозу безопасность людей…
В чьи функции, очевидно, входит недопущение послевоенного сепаратизма, договорил про себя Шелленграм. Нет нужды догадываться о том, что диктуется примитивной логикой этих людей. Бесспорно, существует глубоко законспирированная группа, нацеленная на единственную, зато важнейшую задачу. И, когда придет ее время, группа не остановится ни перед чем. Ох, не хотел бы я оказаться на месте Адмиралиссимуса… О мудрецы! О платные мыслители метрополии! Что-то кишка у вас тонка на выдумку, как я погляжу. Изобрели бы что-нибудь новое, что ли. Или это уже невозможно?
– Это была моя ошибка, шеф… то есть Гость, – сказал он.
– И не единственная. Лет восемнадцать назад на Прокне один наш сотрудник во время аналогичной разработки повел себя, мягко говоря, неадекватно… Надо продолжать? К счастью для этого сотрудника, в остальном его послужной список безупречен. Так вот. Что в вашем докладе любопытнее всего, так это попытка разумно обосновать приоритет вашей разработки над соображениями военно-стратегического характера. Попытка эта, надо сказать, достаточно тривиальна, равно как и высказанные вами соображения. Вы прекрасный оперативник, Гундер, но, увы, не аналитик. Признаться, из вашего доклада я не понял, чем по-настоящему вызвано ваше беспокойство за судьбу разработки. Чутьем профессионала?
– А если и так? – буркнул Шелленграм.
Гость с легкой улыбкой покачал головой.
– Молодец, что не отрицаете этого, Гундер. Было бы глупо. Мне говорили, что с вами непросто работать, но я ожидал худшего…
– Рад, что вы обманулись, – перебил Шелленграм. – А теперь скажите: кроме того, что вы меня тут пожурили, мой доклад будет иметь хоть какие-нибудь практические последствия?
– Никаких. Возвращайтесь в метрополию, Гундер. Ваша миссия окончена.
– Вы хотите сказать: провалена мною?
Гость шевельнул бровью.
– Я этого не сказал. Напротив, год назад я высказался в пользу вашей идеи, она казалась мне плодотворной… К сожалению, она не принесла ожидаемых результатов. Никаких потусторонних чудес, не говоря уже о появлении черных кораблей. Никаких оснований откладывать практические действия ради сомнительного ожидания неизвестно чего. Между прочим, в отличие от планет Лиги, на Земле и ее колониях черный корабль наблюдали в последний раз более пяти лет назад, и с тех пор достоверных сообщений о них не поступало… Ах, вам это известно? Тем лучше. А ведь прежде наблюдалась известная корреляция: где замечен черный корабль, там есть смысл поискать «кукушонка». На какие мысли это наводит вас, Гундер?
– Щитоносцы перестали интересоваться Федерацией? – спросил Шелленграм.
Гость зевнул, прикрыв рот ладонью, и потянулся к сифону. Наполнив стакан, не торопясь выпил. Мгновенно пот проступил на его лбу мириадами капелек. Порыв ледяного ветра со снежной крупой, ударив в лицо, заставил Шелленграма поежиться.
– Очень возможно, что и перестали, – сказал Гость, отставив стакан. – Кстати, никто еще не доказал, что они интересовались именно нами… Поднимите воротник, Гундер, вы простудитесь.
– Не беспокойтесь. А что, если щитоносцы начали использовать менее заметные способы вмешательства?
– И вы именно поэтому выпустили нашего подопечного из-под наблюдения, причем в самое неподходящее время? – парировал Гость.
Сволочь, подумал Шелленграм с внезапным раздражением. Уел меня, микроб, козявка человеческая. Спокойно… Нельзя их ненавидеть. Я – мусорщик, они – мусор…
– Я делаю только то, что в моих силах, – огрызнулся он, стараясь сохранить хладнокровие. – Я не авантюрист и, представьте себе такую странность, не господь бог. Поищите в архиве мои докладные о необеспеченности разработки. Что я сделал, то сделал, а что упустил, то упустил. Точка.
Гость протянул руку со стаканом куда-то за край поля зрения. Выглядело это так, будто руку отрезали по локоть. Очевидно, там был столик для напитков, и стук поставленного стакана подтвердил это. Достав платочек, Гость промокнул лоб.
– Совершенно нет нужды кипятиться, Гундер. В вашем случае все, что вами не сделано, не сделано к лучшему. Например, акцию местной спецслужбы в отношении объекта разработки вы откровенно проморгали, и это подтвердило предположение: никакие всемогущие щитоносцы не вмешаются, чтобы спасти жизнь нашему с вами подопечному. Он остался жив только чудом, по всей вероятности убив – из чистой самообороны – подполковника Андерса. Оставим местному командованию и дальше жевать версию о несчастном случае с подполковником… Гораздо хуже то, что наш подопечный успел наделать глупостей и даже, если не ошибаюсь, хотел убить еще кого-то, а вы не направили события по желательному руслу. Вам следовало это сделать, Гундер. В результате вашей нерасторопности Альвело угодил в штрафники и находится там, где наши – точнее, ваши – возможности слежения ограничены. Я уже не говорю о возможности активных действий.
Да, подумал Шелленграм, это правда. Только ужасно противно, когда какой-то начальствующий хлыщ выговаривает тебе за то, что ты сам можешь себе простить лишь с трудом… Словно жужжащий над ухом слепень. Словно чесотка.