Стоп. Думать о другом. Об этом – табу.
О другом, однако, я подумать не успел: пискнул сонар, предупреждая о появлении цели. И тотчас же пискнул снова.
Две торпеды. Заметили… Раньше, чем я их. Обзорный экран загажен ложными целями…
Ну вот и конец… Отплавал свое, глубинник, отнырял. Откувыркался с Джильдой. Отжил свой срок. Подлец Лейф не отжил – а твое время истекает. Падают последние капли в клепсидре.
Страха не было. Только усталость и немного тоски. Мелькнула даже мысль плюнуть на все и разрешить себе отключиться, уснуть. Совсем не трудно проспать последние минуты жизни, если не позволял себе сомкнуть глаз больше ста часов.
Можно драться до последнего. Погибнуть, как Богданов, с честью, о чем все равно никто не узнает. Запустить электропривод, ползти со скоростью карася в пруду, попытаться сманеврировать так, чтобы заставить цели сблизиться и уничтожить обе одной антиторпедой, а разрядивши аккумуляторы, ждать, что спасут или что каким-нибудь чудом вынесет из Гольфстрима…
Если бывают на свете чудеса, то не такие. Нет даже одного шанса на тысячу. Нет ни тени шанса, и не будет. Во веки веков. Аминь.
Странно устроен человек: казалось бы, помереть во сне куда приятнее, чем в драке – а он выбирает драку…
Врать не буду: положим, эта мысль пришла мне в голову потом, и не сразу вспомнилось напутствие Моржа: «Никому не позволяй распоряжаться двумя вещами: твоими мыслями и твоей жизнью». А значит, ни человеку, ни полуживой жестянке с манией убийства. Сработал рефлекс, а когда я осознал, что творю, уже скрипели позади меня несмазанные шестерни, и капсула двигалась. Со скоростью карася, правда, очень спешащего.
Карась-то карась, но с зубами. Вернее, с последним зубом.
Только никакого цереброуправления…
Ткнул костяшкой пальца в клавишу «ОТСЕВ». Работа «мозгу»: анализ перемещений отметок от целей, вероятностный анализ, отсев кандидатов в ложные цели. Половину отсеет, и то хлеб. Ну, подскажет еще, какие отметки, по его машинному разумению, являются истинными целями, однако с такой неуверенностью, что лучше бы не подсказывал. Всякий нормальный глубинник в опасной ситуации молится не на «мозг» – на собственное чутье. Глубинник без чутья не глубинник – просто труп.
Взглянув на экран, я не то чтобы удивился – просто отметил нечто странное. Удивляться я был уже не способен.
ЦЕЛИ НЕ ШЛИ НА МЕНЯ!
Что за притча?
Я постучал по экрану, хотя это было и глупо. Экран кругового обзора монолитен, отпаяться там нечему. Он либо работает, либо нет, а если выходит из строя, то уж навсегда, и никогда не «дурит». И уж коль скоро он показывает, что хоровод целей не интересуется мною, значит, так оно и есть.
Эти торпеды не атаковали. Они не видели меня в упор!
Оказывается, я дрожал. И без того в рубке было нежарко, а тут еще холодный пот по спине… Ладно, живы будем – разберемся, отчего я дрожал: от холода или от страха.
Спохватившись, я застопорил движок. Так… Будем разбираться. Обрадоваться еще успею, если найдется чему.
Хоровод целей мало-помалу смещался справа налево, с юга на север. Странные дела творятся в Гольфстриме. Допустим, попалась торпеда, окончательно проржавевшая, свихнувшаяся, такие еще встречаются, несмотря на работу штрафников, сам видел. Но не две же сразу! Кибернетический псевдоинтеллект – штука маловразумительная, во всяком случае для меня. Плывут себе рядышком, мирно ставят помехи, вместо того чтобы наброситься на меня, как псы. Любовь у них, что ли?
В кают-компании расскажешь – не поверят, примут за байку. Байки еще не такие бывают.
Сканирование специмпульсами…
Обычно глубинник не тратит времени на получение максимально полной информации о целях: заниматься анализом в бою – разновидность извращенного самоубийства. Иное дело на контрольных постах и базах, да и на Поплавке тоже: сидят выдрессированные операторы-сверхсрочники, дежурят неулыбчивые офицеры принятия решения, и аппаратура у них не чета моей. Хотя и мой «мозг» кое на что способен.
Две минуты ожидания показались удвоенной вечностью. Колонки цифр, россыпь данных… Общее количество целей… Количество, превышающее заданный вероятностный предел… Так. Предполагаемое количество истинных целей: 1,58. Дробь. Гм, потом… Таблица расстояний… Векторная диаграмма скоростей… Не то. Дальше… Порядок размеров целей при типовом значении коэффициента отражения ультразвука: около 100 метров…
Что-о?!!
Полезное дело спать, доложу я вам. А не спать – вредное для ума. Мне потребовалась целая минута, чтобы прийти к единственно возможному выводу: это не торпеды! А ведь видел, что отметки от целей на экране ярче обычных. И дробь глупый «мозг» поставил не зря: намекает, что истинных целей две, но не уверен.
Правильно не уверен. Одна она! Конечно, одна.
Это даже не капсула. Подлодка с хорошим постановщиком помех. Был бы у меня такой постановщик, я бы горя не знал, да куда там…
Чья лодка – не вопрос. Северяне не забираются так далеко на юг и, как и мы, не способны на явное сумасшествие: послать на диверсию не капсулу ничтожной ценности – серьезную боевую единицу. Значит, наша. Наверно, из Ударного флота, что прошел на север как раз перед тем, как я угодил в Гольфстрим. Правда, мала скорость, и идет почему-то на глубине…
Плевать. Разберусь потом. Кто бы ты ни был – спаси!
Расчет перехвата… Ах, да, врубить движок! Снова скрежет, скрипящая песня проржавленных шестерен. Если сейчас у какой-нибудь обломится зуб…
То было холодно, а тут словно жаром всего обдало. Самое время велеть себе заткнуться. Я и заткнулся, а чтобы было не так мучительно, еще раз рассчитал перехват. Получилось, что успею, но впритык, и то если в ближайшие два часа неизвестная подлодка не изменит курс, что далеко не факт.
Древний, как спасение утопающих, SOS – на мембрану гидрофона! Пип-пип-пип… пи-ип… пи-ип… пи-ип…
Повернули ко мне цели – то есть тьфу, не цели! Спаситель мой повернул, вечный мой кредитор, пусть даже им Хмырь Бенни окажется, пусть даже Лейф Бьернсон…
Уверовать в бога я не уверовал, но, кажется, молился до тех пор, пока «Нырок» не качнуло, и тут я «ослеп» и «оглох» – неведомая субмарина приняла капсулу в шлюз. Завыли где-то насосы, забурлила вода.
Приехали…
Шлюзовая камера была не освещена, и мне пришлось нырнуть в рубку еще раз, добыть фонарик. Капсула лежала в лапах-охватах плотно и надежно, чего я меньше всего мог ожидать: под допотопные «Нырки» уже давно ничего не проектируется, и правильно. Может быть, и подлодка старая, двадцати-тридцатилетней давности постройки? Похоже, что так.
Со скрипом – именно с пронзительным скрипом, я даже вздрогнул – поползли в стороны броневые створы.
Стоит подозрению родиться, и оно окрепнет само. Небольшой, плохо освещенный отсек был совершенно пуст. Ни единой души. Разбитая вдребезги морда пульта, кучка грязного тряпья в углу, большая вмятина на потолке, странные шрамы и потеки на переборках, устоявшийся запах затхлости…