В десять он позвонил своему брокеру и попросил выкупить проданные акермановские акции, на чем заработал миллион девятьсот тысяч с мелочью, и сразу же купить еще двести тысяч акций по двадцать три доллара за счет маржи [11], добавив недостающее из кредита по открытому счету. Все утро он следил за ходом торгов по Интернету. Ситуация не менялась.
Малруни появился в полдень с четырьмя друзьями, как юные бойскауты, горевшими нетерпением приступить к работе. Клей нанял всех, поручил взять напрокат мебель, подключить телефоны – словом, сделать все необходимое для того, чтобы начать новую для них карьеру младших адвокатов-"массовиков". Оскар получил задание подобрать еще пятерых, коим предписывалось самостоятельно найти для себя помещение и так далее.
Так родилось «Йельское отделение» фирмы.
* * *
В пять часов дня по восточному времени компания «Фило продактс» объявила, что начинает скупать обычные акции «Лабораторий Акермана» по пятьдесят долларов на общую сумму четырнадцать миллиардов. Клей наблюдал разворачивающуюся драму на большом экране в зале заседаний в одиночестве, – все остальные висели на проклятых телефонах. Круглосуточные деловые каналы захлебывались новостью. Репортеры Си-эн-эн толпились у ворот нью-йоркской штаб-квартиры «Акермана», словно ожидая, что осажденная компания в полном составе вот-вот появится, чтобы выплакаться перед камерами.
Бесконечная череда экспертов и рыночных аналитиков высказывала свои ни на чем не основанные мнения. Тема дилофта всплыла сразу же и повторялась многократно. Хотя «Лаборатории Акермана» уже несколько лет управлялись бездарно, дилофт, безусловно, подкосил компанию окончательно.
Интересно, не являлся ли этот «Фило» производителем тарвана, клиентом Пейса? И не стал ли Клей одной из марионеток, способствовавших передаче контрольного пакета акций фармацевтической компании новому владельцу всего за четырнадцать миллиардов? И что самое тревожное: как все это отразится на будущем компании и соответственно на деле о дилофте? Хотя было очень приятно подсчитывать новые барыши от акермановских акций, Клей не мог не задаваться вопросом, долго ли все это продлится.
Но суть состояла в том, что просчитать это было невозможно. Он стал лишь пешкой в гигантской деловой игре, которую вели две корпорации-колосса. У «Лабораторий Акермана» имеются активы, утешал он себя. Компания выпустила на рынок очень опасный продукт, который причинил вред многим людям. Прежде всего нужно думать о правосудии.
Пэттон Френч позвонил из самолета, он находился где-то между Флоридой и Техасом, и попросил Клея никуда не отлучаться в течение ближайшего часа. Управляющий комитет истцов должен провести срочное селекторное совещание. Секретарь Френча в настоящий момент его организовывает.
Через час Френч снова был на проводе, уже из Бомонта, где на следующий день встречался с адвокатами, которые вели дело о каком-то антилипидном препарате и нуждались в его помощи. Это дело тоже стоило кучу денег. К сожалению, ему не удалось найти других членов комитета. Он уже переговорил с Барри и Харри, их переход контрольного пакета акций к «Фило продактс» не пугал. «„Акерман“ владеет двенадцатью миллионами собственных акций, которые в настоящий момент стоят минимум пятьдесят долларов за штуку и, вероятно, подорожают еще, прежде чем уляжется пыль, – считали эксперты. – Таким образом компания только что лишь на марже заработала шестьсот миллионов. Кроме того, правительство должно утвердить переход контрольного пакета, а оно, прежде чем дать согласие, обычно требовало уладить все юридические претензии. Плюс фирма „Фило продактс“ прославилась именно своей склонностью обходить суды стороной. Они свои дела улаживают быстро и тихо».
Очень похоже на тарван, подумал Клей.
– В конечном итоге это хорошая новость, – заключил Френч. Клей слышал, как где-то рядом жужжит факс. Он живо представил, как Френч вышагивает по салону самолета в ожидании трапа. – Я буду держать вас в курсе. – И Френч дал отбой.
Рексу Гриттлу хотелось поворчать, почитать нотацию, пожурить, еще он хотел, чтобы его успокоили, но клиента, сидевшего напротив, казалось, совершенно не впечатляли приводимые Гриттлом цифры.
– Вашей фирме всего полгода, – говорил финансист, оторвавшись от лежавшей перед ним стопки платежных документов и глядя на Клея поверх очков. У него в руках были неоспоримые доказательства того, что мелкая юридическая фирма Клея Картера на самом деле управляется идиотами. – Ваши накладные расходы и так начинались с немалой суммы – семьдесят пять тысяч в месяц – три адвоката, один параюрист, секретарша, солидная рента, недурная обстановка, – но теперь они перевалили за полмиллиона и растут с каждым днем!
– Чтобы зарабатывать, надо тратить, – в который раз повторил Клей, потягивая кофе и радуясь тому, что Гриттл так волнуется. Если бухгалтер теряет сон и аппетит из-за расходов своего клиента больше, чем сам клиент, – значит, это хороший бухгалтер.
– Но вы-то не зарабатываете, – ехидно заметил Гриттл. – За последние три месяца у вас не было никаких доходов.
– Это был неплохой год.
– О да! Пятнадцать миллионов за год – великолепный результат. Проблема лишь в том, что деньги тают. Вы за последний месяц истратили четырнадцать тысяч долларов только на фрахт частных самолетов.
– Хорошо, что вы об этом упомянули. Я собираюсь купить самолет и хочу, чтобы вы прикинули сумму.
– Я как раз этим сейчас и занимаюсь. Вы не сможете оправдать такой расход.
– Вопрос не в этом. Вопрос в том, могу ли я позволить себе эту покупку.
– Нет, конечно, не можете!
– Потерпите, Рекс. Скоро положение значительно улучшится.
– Я так понимаю, вы имеете в виду дело о дилофте? Четыре миллиона долларов на рекламу. Три тысячи в месяц на сайт в Интернете. Теперь еще три тысячи на ежемесячный бюллетень. А все эти параюристы, которые сидят в Манассасе! А новые адвокаты!
– Думаю, ответа требует вопрос: арендовать ли мне самолет на пять лет или лучше купить?
– Что?
– «Гольфстрим».
– Что такое «Гольфстрим»?
– Самый замечательный частный самолет в мире.
– Что вы собираетесь с ним делать?
– Летать на нем.