– Надеется прихватить Карманову, – хмуро обронил Артур. Любое напоминание о женщине, укравшей у него прошлую жизнь, вызывало, похоже, почти физическую боль.
– Так что давай, выздоравливай, – я толкнула плечом Виктора, – через пару недель начинаются новогодние концерты, Алексею без администратора тяжеленько придется, верно?
Посидев у Виктора еще минут двадцать, мы засобирались. У Артура на этот день были намечены какие-то дела, а я рвалась к Лешке. Странно, прошло всего два часа, как мы расстались, а я места себе не находила, всю обратную дорогу ерзала, вздыхала, включала и выключала музыку.
– Да успокойся ты! – не выдержал наконец Артур. – Что с ним может случиться в охраняемом поселке? Да и сам Алексей вовсе не так безобиден, как может показаться на первый взгляд.
– Извини, Артурчик, я все понимаю, – голос предательски дрогнул, – но ничего не могу с собой поделать. Знаю одно – беда, беда случилась, – я все-таки разревелась.
– Тьфу, дурочка, – в сердцах бросил Артур, – что ты несешь, какая беда?
Большая.
Я выскочила из машины практически на ходу, Артур едва успел притормозить. Расстегивая дубленку, позвонила в дверь, одновременно корча рожи камере видеонаблюдения. Камера, высокомерно поблескивая выпуклым глазом, на мои выходки не реагировала. Но почему-то никакой реакции я не дождалась и из дома, смотревшего на меня холодными равнодушными окнами.
– Что ты топчешься? – подошел Артур. – То дождаться не могла, пока доедем, а теперь тянет резину.
– Артур… – Я повернулась, увидев выражение моего лица, он перестал улыбаться. – Он не открывает. И не отвечает, – губы задрожали так, что говорить я уже не смогла.
– Ладно, ладно тебе, – бодро заговорил Артур, – чего ты сразу в панику ударилась? Дрыхнет небось твой Майоров, вот и все дела. Давай, открывай сама. Надеюсь, ключи у тебя есть?
– Н-н-не помню. – Я лихорадочно рылась в карманах. – А, вот какие-то. Это те?
– Давай сюда, истеричка, – мой спутник выхватил ключи, и, открывая дверь, проговорил: – Пошли будить этого соню.
Но Лешки в доме не было. Сбросив на ходу дубленку, я осмотрела все комнаты, Артур сбегал даже в подвал и на чердак. Пусто. Осознав это, я рухнула на первое, что попалось мне… В общем, не под руку. Попался столик для телефона, никак не ожидавший такого удара судьбы. От неожиданности столик крякнул, но пока держался, хотя его изящные ножки предательски дрожали.
Глянув на мое опрокинутое лицо, Артур выхватил мобильник и набрал Лешкин номер. Долго слушал, но наконец отключил и растерянно посмотрел на меня:
– Абонент временно недоступен…
– Вот и все, – еле слышно произнесла я, – вот и все.
– Ничего не все! – заорал Артур и, подскочив, встряхнул меня за плечи.
Столик не выдержал и, прощально всхлипнув, развалился. Артур вовремя схватил меня за руку, так что у меня развалиться не получилось.
Оттащив меня на кухню, Артур устроил меня на самом крепком стуле, сварил кофе и, вручив мне чашечку с ароматным напитком, снова взялся за телефон:
– Алло, отец? Тебе Майоров не звонил? Да его дома почему-то нет. И мобильник выключен. Ладно, позвоню Алине, может, он ей звонил. Ага. Договорились. – Не глядя на меня, Артур начал набирать другой номер, но телефон неожиданно зазвонил сам. Я радостно встрепенулась, а Артур торопливо ответил:
– Да, слушаю. Солнышко, а я собирался тебе звонить, у нас тут… – Очевидно, Алина недослушала мужа и что-то прокричала ему так громко, что это услышала даже я. Артур смертельно побледнел, бросил короткое: «Немедленно еду!», отключил телефон и выбежал из кухни.
Я тупо смотрела ему вслед, не в силах встать. Все правильно. Я знала. Случилось. Артур вернулся уже одетый, в руках он держал мою дубленку. Словно куклу, поднял он меня со стула и натянул одежку.
Все так же молча, ничего не объясняя, он усадил меня в машину, запер дом, и мы поехали. У выезда из поселка Артур вышел из машины, о чем-то переговорил с охраной и, вернувшись, уселся за руль. Посидев пару минут, словно собираясь с мыслями, он повернул ключ зажигания, и наша самобеглая коляска покатила к Москве.
Наверное, надо было бы расспросить моего спутника, что случилось у него дома, что он узнал у охраны, но я словно впала в анабиоз. Вязкое оцепенение сковало меня, в голове тяжело колыхалась муть, по капле перетекая в сердце. Артур тоже не пытался начать разговор, он, стиснув зубы так, что на щеках перекатывались желваки, гнал к Москве на предельной скорости.
У подъезда забытым снеговиком застыла Алина. Увидев машину мужа, она бросилась навстречу и, поскользнувшись, упала. Да так и осталась сидеть, словно силы оставили ее. Артур выскочил из машины, оставив ключи в замке зажигания, подхватил жену на руки и, говоря что-то успокаивающее, понес ее в дом. Я же, не в силах двинуться, осталась в машине. Минут через пять во двор влетела уже знакомая мне «Вольво». Она остановилась напротив машины Артура, дверца распахнулась, и генерал Левандовский, без шапки, в расстегнутой шинели, бегом бросился к подъезду. У самой двери он резко затормозил, словно вспомнил о чем-то, и с недоумением посмотрел на машину сына. Потом подошел и заглянул внутрь. Увидев на переднем сиденье наспех слепленное чучело Анны Лощининой, а также ключ, торчащий в замке зажигания, Сергей Львович покачал головой и, тяжело вздохнув, выдернул ключ из замка, чучело – из машины и отнес все это в квартиру. Правда, надо отдать должное чучелу, оно передвигалось почти самостоятельно, только направление движения надо было задавать.
Из квартиры шибануло запахом валокордина, причем ПДК была превышена раз в десять. Не раздеваясь, я протопала следом за Сергеем Львовичем в гостиную и снова уселась не глядя. Слава богу, на этот раз мне попался устойчивый пуфик.
На диване сидели Алина и Ирина Ильинична, а из угла в угол метался Артур, почему-то в одном сапоге. Увидев отца, он остановился, и у всех троих лица на миг озарились безумной надеждой. Но генерал молча покачал головой, и свет в их глазах погас. Похоже, все слезы были уже выплаканы, но я ошиблась. Алина заметила наконец меня. Она встала, и, светски улыбнувшись, попеняла мужу:
– Как же ты бросил Анну в машине, некрасиво это, – и подошла ко мне, – пошли, Аннушка, надо раздеться, чайку выпить.
– Чайку? – тупо повторила я.
– Да, горяченького, – щебетала Алина, помогая мне снять дубленку, но, похоже, заряд бодрости оказался мизерным, и, бросив мою одежду на пол, она обняла меня и горько зарыдала.
Да, теперь я знаю, почему женщины живут дольше мужчин. Мы умеем плакать, и это спасает нас. От слез подруги в душе у меня словно что-то переключилось, липкая темнота колыхнулась и начала рваться в клочья, и я присоединилась к Алине.
– Слава богу! – с облегчением выдохнул Сергей Львович. – А то я уже и не знал, что делать с этой заторможенной мадам. Так, давайте подведем итоги, прежде чем утонем в слезах наших женщин. Артур, тебе Алина рассказала, что произошло?