— Я кончил минут десять назад, и вещество было черным. Так что все не нормально.
Это маленькое веселое заявление было встречено молчанием. Блин, если бы он размахнулся и треснул Ви, на его лице было бы менее шокированное выражение.
— О, Господи, — прошептал Бутч, одев на ноги мокасины от Гуччи, и подхватив черный кашемировый пиджак. — Пошли.
Когда они направились к двери, Бутч оглянулся на кровать. Простыни до сих пор были в беспорядке из-за произошедшего между ним и Мариссой.
Он выругался и вышел в помещение для контроля, Ви повел его через маленькую комнату, заставленную чистящими средствами. Снаружи, они прошли по коридору, мимо лаборатории и вошли в помещение клиники, проходя мимо палат пациентов. Он шел, заглядывая в каждую из палат, пока резко не затормозил.
Через дверной проем он увидел Мариссу, сидящую на краю больничной койки, персиковое платье лежало вокруг нее. Она держала за руку маленькую девочку, нежно разговаривая, а женщина постарше, возможно, мать ребенка, выглядывала из-за угла.
Заметив Ви и Бутча, мать отступила назад, стискивая полы своего свитера и опустив взгляд в пол.
Бутч сглотнул и двинулся дальше.
Они стояли около лифтов, ожидая, пока один из них придет, когда Бутч сказал:
— Ви?
— Да?
— Даже если нет ничего конкретно, у тебя вообще есть мысли насчет того, что со мной сделали? — Он не смотрел на своего соседа по комнате. Ви не смотрел на него.
— Может быть. Но мы здесь не одни.
Раздался электронный звонок и двери раскрылись. Они ехали в тишине.
Когда они вышли из особняка ночью, Бутч произнес:
— Моя кровь какое-то время была черной, ты знаешь?
— Они написали в карточке, что цвет вернулся.
Бутч схватил Ви за руку и резко развернул мужчину.
— Я сейчас наполовину лессер?
Вот оно что. Вот, что произошло на столе. Его величайший страх, причина, по которой он убежал от Мариссы, ад, с которым ему придется свыкнуться.
Ви посмотрел ему в глаза:
— Нет.
— Как мы узнаем?
— Потому что я отвергаю такой вариант.
Бутч ослабил хватку.
— Опасно закрывать глаза на факты, вампир. Сейчас я могу быть твоим врагом.
— Чушь. Собачья.
— Вишес, я могу…
Ви схватил его за отвороты и резко прижал к своему телу. Брат дрожал с головы до пят, его глаза сияли, словно кристаллы в ночи.
— Ты мне не враг.
Мгновенно разозлившись, Бутч схватил мощные плечи Ви, сжимая в руках кожаную куртку.
— Как мы узнаем это наверняка?
Ви обнажил клыки и зашипел, его черные брови низко опустились. Бутч ответил агрессией, надеясь, молясь, готовясь, что они начнут бить друг другу морды. Он умирал, как хотел ударить и получить сдачи, он хотел видеть повсюду кровь.
Они долго стояли рядом друг с другом, с напряженными мускулами, искрящиеся потом, прямо на краю.
Затем голос Вишеса заполнил пространство между их лицами, надломленный тон сопровождался отчаянными прерывистыми вдохами.
— Ты мой друг. Не можешь быть врагом.
Непонятно, кто кого первым обнял, но потребность повыбивать друг из друга дерьмо покинула их, оставив только узы между ними. Они крепко сжали друг друга и стояли так некоторое время на морозном воздухе. Когда они отступили назад, это было неуклюже и со смущением.
Оба прочистили глотки, и Ви, достав самокрутку, прикурил ее. Сделав затяжку, он сказал:
— Ты не лессер, коп. Когда становишься лессером, удаляют сердце. Твое еще бьется.
— Может это незаконченная работа? Что-то, всего лишь прерванное.
— На это я не могу ответить. Я просмотрел документы расы, в поисках хоть чего-то похожего. Ни черта не нашел во время первого просмотра, и прочел Хроники снова. Черт, я проверял даже в человеческом мире, выискивая необъяснимые вещи в Интернете. — Ви выдохнул еще одно облако турецкого дыма. — Я выясню. Как-нибудь, когда-нибудь, я выясню.
— Ты пробовал увидеть, что произойдет?
— Ты имеешь в виду будущее?
— Ага.
— Конечно, пытался. — Ви бросил сигарету, растоптал ботинком, затем нагнулся и поднял окурок. Опустив его в задний карман, он сказал: — Но я все еще ничего не вижу. Дерьмо… нужно выпить.
— Мне тоже. ЗироСам?
— Уверен, что настроен для этого?
— Ни на йоту.
— Тогда хорошо, пусть будет ЗироСам.
Они прошли к Эскалейду, и сели в него, Бутч — рядом с водителем. Застегнув ремень безопасности, он опустил руку на живот. Тот адски болел, потому что он передвигался, но боль не имела значения. Фактически, сейчас ничто не имело значения.
Они выезжали с парковки Хэйверса, когда Ви произнес:
— Кстати, тебе звонили по главной линии. Прошлой ночью. Парень по имени Майк Рафферти.
Бутч нахмурился. С чего бы одному из его шуринов, особенно этому, звонить? Из всех сестер и братьев, Джойс не любила его больше всех — это о чем-то говорило, учитывая, как к нему относились остальные. У его папаши наконец случился сердечный удар, которого все так ждали?
— Что сказал?
— Крестят ребенка. Хотят, чтоб ты знал, и пришел, если будет желание. В воскресенье.
Бутч посмотрел в окно. Еще ребенок. Хм, первенец Джойс, но среди внуков… как их много? Семь? Нет… восемь.
Они ехали в молчании, продвигаясь по центральным улицам города, свет от встречных машин вспыхивал и исчезал. Проезжали дома. Магазины. Столетние офисные здания. Бутч размышлял о людях, живущих и дышащих в Колдвелле.
— Ты хочешь детей, Ви?
— Неа. Меня это не интересует.
— Я хотел раньше.
— А сейчас?
— Этого не произойдет, да и не важно. Достаточно в этом мире О’Нилов. Достаточно.
Пятнадцать минут спустя они были в центре и припарковались за ЗироСам, но ему было сложно выйти из Эскалейда. Привычное ощущение — машина, напарник, пивная дыра — выбили его из колеи. Ведь, несмотря на постоянство всего этого, он изменился.
Расстроенный и настороженный, он нагнулся вперед и достал кепку Ред Сокс из бардачка. Надев ее, он отрыл дверь, говоря себе, что ведет себя сопливо, и все осталось по-прежнему.
Он застыл, как только ступил ногой из внедорожника.
— Бутч? В чем дело, приятель?
Хм, это был вопрос на миллион долларов. Казалось, его тело превратилось во что-то похожее на камертон. Энергия вибрировала внутри него… куда-то влекла…