— Я не хочу быть ни с кем, — сказал Праймэйл.
— Лжец. — Когда он, удивленный, повернулся к ней, Кормия поняла, что вежливость больше не имела для нее значения. — Ты с самого начала знал, что не хочешь спать ни с кем из нас, не так ли? Ты знал это, и все равно согласился на церемонию перед Девой-Летописецей, даже, несмотря на то, что был влюблен в Бэллу, и не мог быть ни с кем другим. Ты возложил надежды сорока достойных женщин на ложь…
— Я встречался с Директрикс. Вчера.
Колени Кормии подогнулись, но она заставила голос звучать сильно.
— Неужели? И что ты решил?
— Я… собираюсь отпустить тебя. С позиции Первой Супруги.
Кормия сжала мантию с такой силой, что раздался треск ткани.
— Собираешься или уже так сделал?
— Уже сделал.
Кормия сглотнула ком, и рухнула обратно в кресло.
— Кормия, прошу, пойми, что дело не в тебе. — Он подошел к ней и сел на колени. — Ты красивая…
— Нет, во мне, — сказала она. — Не то, чтобы ты не мог соединиться ни с одной женщиной, ты не хочешь меня.
— Я просто хочу, чтобы ты была свободна от всего этого…
— Не лги, — отрезала она, отбрасывая все любезности. — Я с самого начала говорила, что приму тебя в себя. Я не сделала и не сказала ничего, что могло бы помешать тебе. Значит, если ты снимаешь меня с должности, то потому, что не хочешь меня…
Праймэйл схватил ее раскрытую ладонь и прижал между своих бедер. Когда она вздохнула при контакте, его бедра дернулись, и что-то длинное и твердое уперлось в ее ладонь.
— Проблема не в желании.
Кормия приоткрыла губы.
— Ваша Светлость…
Встретившись, их глаза не отрывались друг от друга. Когда его рот слегка приоткрылся, будто он не мог дышать, Кормия собрала всю смелость, чтобы легонько обхватить ладонью его напряженную эрекцию.
Его огромное тело задрожало, и Фьюри отпустил ее запястье.
— Дело не в сексе, — хрипло сказал он. — Тебя принудили к этому.
Верно. В самом начале. Но сейчас… ее к нему чувства не были навязанными, ни в коем случае.
Посмотрев в его глаза, Кормия почувствовала любопытное облегчение. Если она не будет его Первой Супругой, значит, все это не считается, ведь так? Мгновения, подобные этому, вместе с ним… они были всего лишь телами, а не сосудами, представляющими огромную значимость. Просто он и она. Мужчина и женщина.
Но что насчет остальных, спросила она себя. Что со всеми ее сестрами? Он будет спать с ними; она видела это в его глазах. В его желтом взгляде читалась решимость.
И все же, когда дыханием покинуло его тело с дрожью, Кормия выбросила все сомнения из головы. Он никогда в жизни не будет принадлежать ей одной… но Кормия владела им сейчас.
— Больше меня не заставляют, — прошептала она, прижимаясь к его груди. Задрав подбородок, она предложила ему желаемое. — Я хочу этого.
Он смотрел на нее одно мгновение, а потом гортанным голосом сказал слова, не имевшие смысла:
— Я недостаточно хорош для тебя.
— Неправда. Ты сила расы. Ты наша добродетель и мощь.
Он покачал головой.
— Если ты веришь в это, то я совсем не тот, кем ты меня считаешь.
— Нет, тот.
— Я не…
Она заставила его замолчать своим ртом, а потом отодвинулась.
— Ты не сможешь изменить мое мнение о тебе.
Протянув руку, он провел большим пальцем по ее нижней губе.
— Если бы ты на самом деле знала меня, то все, во что ты веришь, изменилось бы.
— Твое сердце останется прежним. Именно его я люблю.
Когда его взгляд вспыхнул, Кормия поцеловала Фьюри, чтобы заставить его перестать думать, и, очевидно, уловка сработала. Он застонал и взял инициативу на себя, лаская своими мягкими, нежными губами ее, пока она не начала задыхаться, но это ее не заботило. Его язык ласкал ее, и, Кормия, последовав инстинкту, втянула его, отчего тело Фьюри дернулось и прижалось к ней.
А поцелуй все продолжался. Казалось, не было конца и края различным способам поглаживания, втягивания, проникновения и ласк, и не только ее рот участвовал в этом… Все тело Кормии ощущало их действия, так же, как и его тело, судя по жару и настойчивости.
И Кормия хотела от него большей отдачи. Двигая рукой вверх и вниз, она ласкала его естество.
Фьюри резко отстранился.
— Поаккуратней с этим.
— С этим? — Когда она погладила его сквозь брюки, Фьюри запрокинул голову и зашипел… поэтому Кормия повторила ласку. Она гладила его, пока Фьюри не прикусил нижнюю губу удлинившимися клыками, а мускулы, пробегавшие по обеим сторонам его шеи, не напряглись.
— Почему мне следует быть аккуратной, Ваша Светлость?
Он выпрямил голову и коснулся губами ее уха.
— Потому что ты заставишь меня кончить.
Кормия почувствовала, как что-то теплое разливается между ее бедрами.
— Так же, как тогда, когда вы были в кровати? В тот первый день?
— Да… — Он выдохнул слово, растягивая «а».
Ведомая бесхитростным любопытством, Кормия хотела сделать это снова. Нуждалась в этом.
Она наклонила подбородок так, чтобы ее губы оказались напротив его уха.
— Сделай это, для меня. Сейчас.
В груди Праймэйла зародился низкий рык, звук вибрацией отдавался в их телах. Забавно, Кормия бы испугалась, услышь она этот рев от кого-то другого. Но исходящее от него, рычанье в данной ситуации восхищало ее: в своей ладони Кормия держала сдерживаемую им мощь. В буквальном смысле. Весь контроль был у нее.
Впервые в ее богом проклятой жизни, она оказалась ведущей.
Прижавшись бедрами к ее руке, Фьюри выдохнул:
— Не думаю, что нам следует…
Она жестко обхватила его ладонью, и мужчина застонал от удовольствия.
— Не смей забирать это у меня, — потребовала она. — Ты не посмеешь.
Последовав импульсу, пришедшему, одна Дева-Летописеца знает, откуда, Кормия прикусила зубами его ключицу. Реакция была мгновенной. Выругавшись, Фьюри подпрыгнул, прижал Кормию к креслу и оседлал ее, управляемый похотью.
Не собираясь отступать, Кормия вернула руку к его эрекции, лаская его, уравновешивая движения его бедер. Казалось, он наслаждался трением, поэтому Кормия продолжила ласки, даже когда Фьюри взял ее подбородок, поднимая голову.
— Позволь увидеть твои глаза, — сорвалось с его губ. — Я хочу смотреть в твои глаза, когда я…
Когда их взгляды встретились, Фьюри кончил с диким стоном, его тело напряглось с головы до пят. Его бедра дернулись один раз… два… три раза, и каждым спазм сопровождался стоном.