– Мы можем предложить им кое-что получше зажженных стрел, хозяин, – улыбаясь, произнес Мюрат.
– Что же?
– Дымные веревки.
– А вот это ты здорово придумал! – поддержал де Гиссар главного тысячника. – Стены крепости высокие, ветер не скоро разгонит дым, и он выест им глаза.
– Они будут стрелять мимо и кашлять.
Дымными веревками называли скрученную в жгут ветошь, которую вымачивали в морской воде или моче, а затем высушивали. Когда такой жгут поджигали, он не горел открытым пламенем, а только тлел, распространяя жгучий белый дым. Люди со слабыми легкими кашляли от него до крови.
Это было простое, но очень действенное оружие.
Пока де Гиссар и Мюрат строили планы на утро, в замке Марингер спешно велись строительные работы. Плотники трудились, сменяя друг друга – под присмотром шарц-архитектора собиралось невиданное доселе орудие. Называлось оно «Большая Берта» и представляло собой гигантскую баллисту с мачтой в пятьдесят футов длиной.
Более сорока лет «Большая Берта» в разобранном виде лежала в подземных арсеналах замка, дожидаясь своего часа. Эверхард фон Марингер, знавший о существовании этого орудия еще с юности, и не предполагал, что когда-нибудь будет вынужден пустить в ход «Большую Берту».
Под стены замка не раз приходили враги, но у них недоставало сил, чтобы взять цитадель штурмом, однако теперь замку угрожала реальная опасность. Эверхард фон Марингер видел, что, несмотря на потери, которые несли войска разбойника де Гиссара, уступы продолжали придвигаться все ближе к стенам замка.
Как опытный полководец он понимал, что, как только уступы встанут под стенами, воинское счастье понемногу начнет уходить на сторону де Гиссара. А помощи ждать было неоткуда, войска герцога Ангулемского стояли на северной границе, вдоль которой располагались войска короля. Они угрожали одним только фактом своего присутствия и могли перейти границу, стоило герцогу ослабить свою группировку на северных рубежах.
Надеяться фон Марингеру следовало только на свои силы, и хорошо было уже то, что он оказался в замке. Его светлость отправил графа в родовое гнездо, чтобы он создал на севере отдельный корпус, и если бы не этот случай, его сыновья остались бы в осажденном замке без должного руководства.
К счастью, замок всегда поддерживался в полной боевой готовности, хотя ему уже давно никто не угрожал.
К тому же фон Марингер успел провести мобилизацию своих вассалов – как оказалось, очень вовремя, вскоре к замку подступил разбойник с пятитысячной армией.
Как удалось ему скрытно подойти к Коттону, оставалось загадкой, хотя, скорее всего, он прибыл морем. К этому выводу пришел даже захваченный разъездом гном, теперь граф уже запамятовал его имя. Впрочем, это было не важно, убитый вахмистром, он валялся в какой-нибудь лощине, и ночные духи пожирали его плоть. Вот только где сам вахмистр? Жаль, если сгинул, он был толковым солдатом.
Итак, де Гиссар пришел по морю, острова которого являются королевскими владениями, выходит, и здесь не обошлось без поддержки короля. Как видно, он готов пойти на любую подлость, лишь бы извести ненавистных Ангулемов.
Да и к самому бюварду неоднократно подсылали людей с лестными предложениями, а цена был одна – предать герцога. Однако сколь ни велики были королевские посулы, Эверхард фон Марингер не мог пойти на такое, ведь несколько поколений фон Марингеров служили Ангулемам верой и правдой, а отец Эверхарда, Курт фон Марингер стал легендарной личностью, сокрушив волшебным мечом «Марц Дитруи» железнокрылую калхинуду, атаковавшую замок герцога Ангулемского.
Теперь этот меч хранился в родовой усыпальнице вместе с другими священными предметами семьи, однако сам Эверхард знал наверняка, что калхинуда была сражена не волшебным мечом, а магическим словом, которое знал его отец. Несмотря на запреты короля и герцога, он изучал тайные науки, к которым не подпускал даже своих детей.
«Может быть, сейчас магические руны помогли бы мне», – думал Эверхард фон Марингер, глядя на суетившихся возле станины «Большой Берты» мастеровых людей. Ему оставалось надеяться лишь на мощь этого оружия, ведь разбойники стремились захватить замок любой ценой, не считаясь с потерями. Их лагерь был хорошо укреплен, на флангах стояла конница, а команды смертников, посылаемые фон Марингером по подземным галереям, только беспокоили противника, но были не в силах нанести ему чувствительный урон.
Не мог фон Марингер остановить и строительство уступов, ведь серьезных целей для применения баллист и катапульт при этом не появлялось. Однако для штурма де Гиссару все же придется привести войска под стены, и вот тогда метательные орудия соберут богатый урожай. От того, насколько он будет богатым, зависело, продолжит разбойник осаждать замок или уйдет за море зализывать раны.
Пока же обстоятельства были на стороне де Гиссара. Каждую ночь он получал свежий обоз из замка Оллим, бывший хозяин которого, этот жалкий придворный библиотекарь, не нашел ничего лучшего, как сдаться на милость разбойнику. Если бы он сжег все запасы, де Гиссар не чувствовал бы себя здесь так вольготно. Его армия сожрала бы сама себя и ушла несолоно хлебавши. Теперь же в лагере каждое утро кипели котлы с крупяной кашей, в которую мешками засыпалось вяленое мясо, а лошадям раздавали сеяный овес.
Воду брали в миле от лагеря – в низине, где разбойники выкопали для сбора воды длинную глубокую траншею. На ночь ее закрывали шкурами, чтобы нельзя было подбросить мешочек с ядом.
Одним словом, снабжение вражеского войска было налажено хорошо, и несмотря на еженощные нападения отрядов фон Марингера, большинство обозов благополучно добирались до места.
Наблюдая за работой мастеров, фон Марингер прохаживался вдоль зубцов крепостной стены. Через равные промежутки между ними были расставлены огромныеарбалеты для стрельбы трехфунтовыми калеными болтами. Всего арбалетов было двенадцать, и при удачном выстреле один болт мог прошить от двух до пяти солдат противника, однако хороших стрелков было маловато. Лишь Густав, средний сын графа, да еще пара обученных им гвардейцев. Остальным эта наука не давалась.
Чуть в стороне на специальных помостах стояли болтушки. Их маленькие колеса удерживались клиньями, но в случае необходимости эти орудия можно было быстро подкатить к стене. Рядом – в длинном деревянном коробе – лежали глиняные смоляные бомбы, которые запускались теми же болтушками и могли устроить под стенами замка океан огня.
«Пусть попробуют сунуться», – сказал себе граф.
Из-за конструкций опорной рамы баллисты донесся общий вздох облегчения: метательная мачта «Большой Берты» наконец-то встала на место. Сдерживаемая канатами, которые во всех направлениях растягивали не менее шестидесяти человек, мачта вздрагивала, когда двое дюжих мастеровых тяжелыми кувалдами загоняли в узел крепления медный штырь.
Смотрящему на стене показалось, что возле уступов началось какое-то движение, тотчас по подозрительному месту ударили три трапеции. Пока смоляные бомбочки были в воздухе, двое гвардейцев с легкими кавалерийскими арбалетами заняли позиции между крепостными зубцами.