– Довольно! – поднял руку Каспар. – Обменялись добрыми пожеланиями и хватит. На вас уже прохожие стали коситься, так и до нового скандала со стражниками недалеко.
– С вами мне нечего бояться, ваша милость, – сказал орк.
– Вот то-то и оно. Безнаказанность приводит к потере бдительности.
После этой фразы Каспара Фундинул и Углук притихли, уж больно мудреными показались им эти слова.
Живописная троица проследовала через полгорода, повсюду привлекая к себе внимание. Особенно это было заметно на Рыночной площади, где все замирали, разинув рты, при виде высокого орка с мечом под мышкой и квадратного гнома с топором в чехле.
Каспара многие знали, поэтому в толпе шептались: Фрай что-то задумал! Проныра снова в игре! Если же он задерживал на ком-то взгляд, ему непременно улыбались и кланялись, приговаривая:
– Добрый день, ваша милость. Добрый день…
Пройдя через площадь, друзья вошли в гостиницу «Кот и Ботинок», где на первом этаже в недорогом двухкомнатном номере проживал Бертран.
Каспар не церемонясь толкнул дверь, и вся троица ввалилась в апартаменты, застав Бертрана за упражнениями: длинной дубовой палкой он отчаянно молотил подвешенный за крюк кожаный мешок с опилками, нанося рубящие и колющие удары.
Увидев своих друзей, Бертран отшвырнул палку и кинулся их обнимать.
– Как же я рад вас видеть! – воскликнул он, обдавая гостей свежим запахом можжевелового вина.
– А что это ты делаешь? – спросил Каспар.
– Да вот, решил последовать твоему примеру, чтобы рука не слабела и ноги окрепли. А то опускаюсь я, друзья мои, медленно, но опускаюсь. Головокружение появилось, дрожь в коленях. Так, пожалуй, и в седле не усидишь, не то чтобы противника пикой сшибить. Только это всего лишь мешок, он не заменит хорошей драки, а я по такой очень стосковался. До того скука заела, что с удовольствием ввязался бы в какое-нибудь безнадежное дельце, вроде южного похода.
– Так мы по такому делу и пришли! – обрадовано сообщил Углук, однако наткнулся на осуждающий взгляд Каспара и притих.
– Я слышал, в герцогстве неспокойно, значит, мы идем на войну с королем?
– Не совсем так, Бертран. Где мы можем присесть?
– Идемте в гостиную, – сказал хозяин и повел гостей во вторую, столь же тесную комнату. Непонятно было, почему он называл ее гостиной, поскольку там стояла только кровать, которая к тому же не пустовала.
– Эй, вставай и убирайся! – крикнул Бертран и начал бесцеремонно тормошить валявшуюся на мятой перине девицу.
– Ой! Му-у! Да что за охота вам пришла меня среди ночи гнать, милорд?! – проворчала пьяная девица, натягивая на себя одеяло.
– Пошла вон, утро уже! Утро! – не сдавался Бертран и, как показалось Каспару, готов был применить дубовую палку, которой охаживал мешок с опилками.
– Утро?! – недоверчиво произнесла девица и подняла от подушки всклокоченную голову. – А эти кто?
– Мои гости, – терпеливо объяснил Бертран, в нем заговорило графское происхождение.
Видимо, девица поверила – она решительно откинула одеяло, продемонстрировав всем присутствующим такую мощную грудь, что ею можно было таранить крепостные ворота. Все остальные прелести девицы выглядели ничуть не хуже, чем Фундинул, Каспар и Углук были приятно удивлены.
– А деньги? – вспомнила девица.
Бертран не глядя швырнул на постель несколько серебряных рилли. Девица собрала их, затем подхватила валявшуюся на полу одежду, но одеваться не стала. Ничуть не смущаясь, она проследовала мимо гостей, вышла в коридор и возмущенно хлопнула дверью, как будто ей недоплатили.
– Ты, я вижу, времени зря не теряешь, – прокомментировал Каспар.
– Да, совсем опустился, – кивнул Бертран и, двинув ногой, свалил несколько стоявших на полу пустых бутылок! – Вино и мерзкие шлюхи не доведут меня до добра.
– Вот мы и пришли спасти тебя, только сначала выслушай неприятную новость…
– Что за новость? Я полагал, все мои неприятные новости уже позади.
– Замок Марингер пал, Бертран, и все твои родственники погибли.
– Как это пал? – недоуменно спросил Бертран, садясь на смятую постель. – Ты видел, какие там стены?
– Очень давно…
– Так как же он мог пасть?
– Колдовство, Бертран, – вмешался Углук.
– Да, – подтвердил Каспар. – При помощи колдовства были сорваны ворота, и внутрь крепости ворвалась вражеская конница.
– Но там были галереи для отступления, отец должен был уйти…
– Судя по всему, галереи кто-то обнаружил и завалил. В них укрылись трое слуг, один из которых видел все собственными глазами.
Оглушенный этой новостью Бертран поднялся, прошелся по комнате, все еще не в состоянии уяснить, что ни Симеона, ни Густава, ни Вилгара уже нет. И даже отца – Эверхарда фон Марингера. Почему-то его смерть поразила Бертрана сильнее всего, отец казался чем-то незыблемым и бессмертным, как какая-нибудь гора.
– Позвольте, но кто же тот враг, что захватил замок? Неужели король?
– Нет, не король, а некто самозваный граф де Гиссар.
– Де Гиссар? Я слышал это имя.
– Этот человек собрал целую армию из прежде разрозненных пиратских и прибрежных банд, они высадились с моря и с ходу взял город Коттон. Затем замок Оллим.
– Ну, это несложно, – махнул рукой Бертран. – Оллим ничего из себя не представляет, если его не защищает гарнизон гвардейцев.
– Вот гарнизона там как раз и не оказалось, герцог вывел его для прикрытия границ. Есть сведения, что сейчас де Гиссар осаждает Бренау.
– Бренау, – выдохнул Бертран. – Как же все быстро… Что же мне теперь делать?
– А что тебе делать? Пойдешь с нами. Или у тебя другие планы?
– Кроме меня, фон Марингеров больше не осталось. Я уже свыкся с мыслью, что не должен упоминать свою фамилию, чтобы не скомпрометировать семью, и вот теперь просто обязан открыто заявить, что я – фон Марингер.
– Ну так заяви, чего же бояться?
– А женщины? Остался кто-то из женщин? Меня интересует судьба супруги Густава – Элеоноры.
– Я же сказал тебе – никто не выжил. О судьбе благородной женщины в замке, захваченном разбойниками, лучше не думать. Будем надеяться, что ее смерть была быстрой.
– Но что же мне теперь делать, ведь я чувствовал себя изгоем, старался не афишировать своего происхождения, а теперь выходит, мне нужно заявить, что я граф фон Марингер?
– Так ты говоришь о наследстве?
– О каком наследстве! – отмахнулся Бертран. – Если все погибли, мне теперь, наверное, жениться нужно, детей рожать, чтобы род фон Марингеров не прекратился.