Через секунду в место предполагаемой огневой точки полетели три гранаты. Они взорвались с небольшим интервалом, и все стихло.
– Уходим к базе! – распорядился Саскел.
– Они знают, что нам нужно к базе, – заметил Шульц.
– Конечно, знают, только двигаться в сторону от базы с раненым на руках смерти подобно… Посмотрите, наш майор еще жив?
– Жив, – уверенно заявил Тони. – Рана на спине неглубокая, иначе бы он уже кровью харкал.
Джим заметил, что Шульц придерживает перетянутую жгутом руку, а Тони старается не наступать на раненую ногу. Ситуация складывалась не в пользу разведчиков.
– Сэр… – прохрипела рация.
– Слушаю, – отозвался капитан.
– Это Твидл, сэр, полковник приказал мне поднять «новичка», и теперь я иду к вам.
– Хорошо. Что с Байроном?
– Уже на площадке. У машины дым из брюха – затянуло весь парк.
– Понятно, значит, жить будет.
Капитан выключил рацию, и группа продолжила движение, превозмогая боль от ранений и отбиваясь от наседавших болотных змей.
Теперь уже было очевидно, что на случай минометного удара противник умел рассредоточиваться по большой территории, иначе вражеское подразделение было бы уничтожено первой же серией мин. В случае необходимости противники также быстро собирались вместе, Джим видел это собственными глазами – десяток, если не больше, силуэтов в темных маскхалатах.
Теперь этот хорошо обученный враг преследовал группу и шел практически по пятам.
Послышался знакомый гул турбин «Си-12К». Вертолет прошел над группой и, неспешно развернувшись где-то над болотцем, стал возвращаться.
Послышались выстрелы. Густые кроны высоких деревьев закрывали небо, и Джим не видел, как держит удар новая машина. Огонь велся из уже знакомого по звуку пулемета и нескольких автоматных стволов. Однако толстая шкура «новичка» делала его неуязвимым, и, совершив новый разворот, он стал заходить на цель.
С тонким пронзительным свистом заработали роторные пушки. Скорострельность была такой, что трудно было отделить один выстрел от другого. По звуку это больше напоминало вгрызавшуюся в дерево бензопилу.
– Четыре пушки… – пояснил Саскел. – Они сняли ракеты и подвесили дополнительные пушки – правильно сделали, ракетами здесь не поможешь.
Пушечным огнем вертолет взрыхлил и выровнял участок возле болотца, откуда велся огонь, затем сделал круг и прошелся еще раз.
Джим невольно представил, что оставалось после такой работы. Минометный обстрел, по сравнению с такой вспашкой, был не опаснее икоты.
Часто сменяясь, разведчики протащили майора еще метров сто и остановились. Вертолет перестал стрелять и просто накручивал круги, провоцируя мятежников, но те смекнули, что судно защищено броней, и предпочитали больше не высовываться. Можно было не сомневаться, что они попытаются напасть на группу еще раз, однако тут появился свет в конце туннеля – полковник Соккер лично связался с Саскелом и сообщил ему, что взвод лейтенанта Реддикера уже спешит им на помощь.
Узнав об этом, Джим почувствовал облегчение. О лейтенанте он знал со слов Тони, который самую первую вылазку в лес осуществил под командованием этого человека. Тайлер был убежден, что Реддикер, при его скромном телосложении, был настоящим суперменом, который мог видеть в темноте и предугадывать все действия мятежников на пять шагов перед.
– Перекур, – скомандовал капитан еще через сто метров, поскольку группа уже сильно вымоталась.
У Рихмана на животе оказался длинный порез – его оставил тот, с кем сержант потягался на ножах.
У Тони совсем не гнулась нога, а Шульц вынужден был время от времени ослаблять жгут, чтобы рука омывалась свежей кровью. Он был бледен, и на лице ветерана отражались страдания.
Один только Госкойн оставался невредимым, поэтому он как мог подбадривал товарищей и отказывался сменяться, продолжая тащить майора Бражника.
В таком состоянии Джим видел разведчиков впервые. Были опасные ситуации во время недавних рейдов вдоль озера, и еще раньше – во время боя за Четвертый опорный, однако всегда в запасе оставался кто-то из «бизонов» – Шульц, Рихман или пара Ли Чиккер – Краузе. Здесь же вся надежда была на лейтенанта Реддикера и его людей.
Джим понял, что боится, однако этот страх пришел к нему с опозданием. Четверть часа назад он был готов умереть, но помочь Рихману выйти в тыл врагам. Тогда он чувствовал себя каким-то замороженным, а теперь оттаял, и вместе с ним оттаял его страх.
Отдыхала группа молча. Никто не говорил ни слова, все угрюмо вглядывались в джунгли. Джим чувствовал, что от этого напряжения у него стали слезиться глаза.
Тони стоял на здоровом колене, а раненую ногу держал выпрямленной. Ему, как и Шульцу, Саскел предлагал скорую перевязку, однако пока все отказывались – перевязка стесняла движения, а в такой ситуации одной сотой секунды могло не хватить для выживания группы.
Недалеко пролетел «Си-12К», однако его как будто не услышали.
Морщась от боли, Тони вдруг застыл с этой гримасой и стал медленно поднимать автомат. Остальные разведчики перестали дышать, боясь спугнуть попавшего на мушку врага. Никто не знал, что увидел Тони, однако спрашивать в такие моменты было не принято.
Хлестнул одиночный выстрел, и все услышали, как, подмяв куст, упало тело.
Тони опустил автомат, и только тогда Саскел негромко спросил:
– Один был?
– Вроде… Здесь узкий туннель в ветках образовался, и я его увидел.
Снова пролетел «новичок». На этот раз он прошел прямо над группой, и Саскел на всякий случай связался с пилотом, чтобы тот не саданул по ним случайно из четырех пушек.
– Все в порядке, сэр! – ответил вертолетчик. – У меня на сканере дежурные сигналы раций – вашей и Рихмана. Так что не задену!
– Ну спасибо тебе.
Пока группа разведчиков не двигалась с места, вертолет продолжал накручивать круги, провоцируя огонь, однако с четырьмя роторными пушками по-прежнему никто не хотел спорить.
Попросив вертолетчика на время убраться, капитан выяснил местонахождение взвода лейтенанта Реддикера. До них было еще далеко.
– Ну что, не будем терять времени даром, – сказал Саскел и начал запрашивать огневую поддержку. Правда, на этот раз он не стал определять координаты на глаз и, сверившись с показаниями навигатора, тщательно рассчитал все цифры.
Когда данные были переданы, с базы ударил миномет.
Самый близкий взрыв прогремел метрах в ста, поэтому разведчикам не грозили даже шальные осколки. Затем мины стали ложиться в шахматном порядке – этот рисунок годился при обработке больших площадей.