Джим недобро посмотрел на Цимбалюка, однако старший агент был серьезен.

– Здесь, в лесу?

– Именно.

– Вы думаете, она жаждет продлить наш роман? – горько усмехнулся Джим.

– Нет, конечно, однако у нас есть сведения, что Урсула вернулась.

– Урсула?

– Это кодовое название спецгруппы, в которую она входит. Похоже, генерал Тильзер решил покончить с вашей базой и вообще с федеральным присутствием на материке Тортуга и на всем Ниланде.

– Нет, она здесь не появлялась.

– Что ж, парни, я вам верю. И хамство ваше прощаю – вы прямо из боя, а тут какие-то два бездельника из Антвердена, из чистых офисов.

Цимбалюк развел руками, словно извиняясь.

– Мур вас еще расспросит о последнем бое, чтобы написать новый отчет, – его мы получим в закодированном виде. На этом все, больше вас не задерживаем.

Когда разведчики ушли, особисты остались наедине со своими догадками и выводами.

– И все-таки что-то тут не складывается, босс.

– Ты о чем?

– Об этих парнях. Они у нас основное звено сразу в нескольких делах – «Рукопись полковника Форсайта», «Линда», «группа Урсула», теперь еще «дело «суперинструкторов». Куда ни ткни пальцем, повсюду выплывают эти два поганца. Многовато для обычного совпадения, вам не кажется?

– К чему ты клонишь?

– К тому, босс, что они-то как раз и являются теми самыми «суперинструкторами», «спейсхантерами» и «найттатчерами». Посмотрите, при столкновении с объектом Джим Симмонс выживает, якобы точный выстрел Тайлера его спасает, а самая быстрая рука полушария, продукт проекта «С» Банни Уолш, выглядит как старушка в каталке и получает три удара ножом.

– Эк ты хватил, Понцлер. – Старший агент даже покачал головой – так удивила его далеко идущая версия. – А с другой стороны, почему бы и нет?

Цимбалюк поправил галстук и подвел итог:

– Работать надо, много и методично работать.

31

Неприметный синий «Бургер» проехал на зеленый свет светофора, повернул в сторону центра и снова встал на Байн-стрит; здесь часто случались небольшие пробки – по туннелю, параллельно магистрали, проносился поезд метро, и автомобилям приходилось ждать, чтобы не случилось резонанса. Прежде ездили – не боялись, но полгода назад резонанс случился в южной части города, обрушился свод метро, были жертвы. Что-то менять было поздно, поэтому на совмещенном отрезке поставили одноглазый семафор, который пропускал машины, только когда в метротуннеле было пусто.

Пока стояли в очереди, какой-то сумасшедший на старом «СМТ» отчаянно давил на сигнал, но и этого ему было мало – он высовывался из окна и орал, что куда-то опаздывает.

– Вперед! Вперед, трусы! Докажите, что вы хоть на что-то годитесь!

Появился полисмен и дал ему по башке дубинкой, не слишком сильно, но этого хватило, чтобы торопыга успокоился. Когда загорелся разрешающий сигнал, он вместе со всеми поехал дальше.

«Дурдом какой-то», – подумал Пятьдесят Второй безадресно. Свернув на одну из улиц исторического центра, он поехал медленнее, проезжая часть была узкой, а ее мостовая давно не ремонтировалась. Когда автомобиль проезжал мимо творожной лавки старухи Хоггель, та выскочила на проезжую часть и замахала руками.

Пятьдесят Второй вымученно улыбнулся, в этот раз отвертеться ему не удалось.

– Мистер Рупперт, ну так как насчет моего пледа? Вот он, смотрите! – Старуха развернула старую клетчатую тряпку. – Видите, он в отличном состоянии, только немного побит молью! У вас ведь мастера, вам ничего не стоит его заштопать!

– Хорошо, миссис Хоггель, давайте ваше богатство.

Старуха просунула в приоткрытое окно плед, и Рупперт с подчеркнутой осторожностью положил его рядом с собой на сиденье.

– Надеюсь, это не будет стоить мне слишком дорого, мистер Рупперт?

– Разумеется, не будет, я дам вам скидку, миссис Хоггель.

Давая понять, что разговор окончен, Пятьдесят Второй поднял стекло и надавил на газ – старуха едва успела отскочить на тротуар.

«Поделом тебе, не будешь в следующий раз бросаться под колеса», – злорадно подумал Пятьдесят Второй и, заглядевшись в зеркало заднего вида, едва не переехал спавшую на проезжей части собаку. Это был пес мясника Вацека, обеспечивавшего три окрестные улицы свежей говядиной и свиными ножками. Пес получал питание сверх всякой меры, поэтому был толст, важен и считал, что всякая машина должна его объезжать, если он изволил уснуть посреди улицы.

Свернув направо, Пятьдесят Второй въехал во двор, где обычно оставлял машину.

«Адвокатская контора Дж. Корвина». Эта вывеска давно потрескалась, но никто ее не снимал, контора много месяцев не работала, и новых арендаторов на это помещение не находилось.

«Риелторская компания «Кидалов и партнеры». Тут тоже давно никого не было, таким образом, «Ремонт гобеленов и художественной вышивки» единолично распоряжался площадью всего двора для парковки автомобилей своих сотрудников.

– Добрый день, мистер Рупперт, – приветствовал Пятьдесят Второго сторож стоянки. Он круглый год ходил в старых кроссовках и вязаной шапке и производил впечатление пенсионера, которому не хватает на жизнь, однако у старика была отменная реакция, а из спрятанного под свитером девятимиллиметрового «СК» он выбивал сто из ста возможных.

– Что это у вас – подарок?

– Ай, даже не спрашивай, – отмахнулся Пятьдесят Второй и толкнул дверь «Ремонта гобеленов…»

Внутри пахло нафталином, как и положено для заведения, где занимаются всякой рухлядью. В свете ярких ламп над рабочим столом склонился Маркус, самый настоящий специалист, его пришлось переманить из исторического музея, где он работал реставратором. Поначалу Пятьдесят Второй думал обойтись подставками – людьми, которые просто имитировали бы мастеров по ремонту, однако в этом городе оказалось достаточно старых ковров и гобеленов, хозяева которых мечтали их восстановить и не смотрели на цену ремонта. Они ежедневно приходили в мастерскую и умоляли помочь им, пришлось искать настоящего мастера, а Маркус оказался самым лучшим, в том смысле, что у него не было родных и некому было рассказывать про странности в поведении его хозяев.

Одно время он завел роман с какой-то вдовой, особой болтливой и любопытной, Пятьдесят Второй уже собирался отдать приказ удавить ее по-тихому, но у Маркуса с ней не заладилось, и они расстались.

– Здравствуйте, мистер Рупперт. – Мастер ненадолго оторвался от любимой работы.

– Привет, Маркус. Посмотри, что я тебе принес…

Пятьдесят Второй продемонстрировал плед старухи Хоггель.

– Что это?

– Вообще-то, кусок дерьма, но желательно его заштопать. В противном случае миссис Хоггель придет сюда сама.