Джим и Тони подошли к последнему перед рекой шалашу из пальмовых листьев и остановились.
Река была неширокой – метров двадцать пять, через нее был перекинут понтонный мост, покрытый грубыми досками из кустарно расщепленных древесных стволов. Течение было тихое, едва заметное. По берегам возле самой воды рос невысокий кустарник и желтоватая осока.
– Слышишь? – спросил Джим.
– Да, голоса вроде.
Напарники подошли к шалашу и стали ждать. Бежать нужды не было, они могли легко спрятаться.
Вскоре голоса стали звучать отчетливее, в реке у берега плеснулась рыба. Сквозь туман на другой стороне реки Джим увидел двух странных существ – они были похожи на маленьких обезьянок.
Туман и плохое освещение подвели его, и он не сразу разобрался, что это дети-арсубы. Они смешно ковыляли на коротких кривых ножках, отмахивая длинными руками, в которых несли пустые ведра. Несмотря на ранний час, дети весело болтали, вскоре их каблучки застучали по доскам моста.
Куда они направлялись, в лес или на плантацию?
Напарники начали осторожно забираться в шалаш, ведь дорога проходила совсем рядом.
Неожиданно на реке снова послышался громкий всплеск, и на мост, закрывая дорогу к деревне, выпрыгнул похожий на гигантскую ящерицу болотный зверь.
Дети закричали от ужаса и, побросав ведра, на четырех конечностях помчались в сторону плантации. Однако хищник не собирался расставаться с добычей, перейдя на галоп, он застучал по мосту острыми когтями.
Расстояние между ним и детьми стремительно сокращалось, зверь оттолкнулся посильнее, распахнул пасть и… одну за другой получил в широкую грудь две пули.
Перевернувшись через голову, зверь грохнулся на спину, хлестнул по мосту хвостом и больше не пошевелился.
Воздух прорезал пронзительный крик:
– Ига-а-а! Ига-а-а! Ига-а-а!
На дороге со стороны деревни показался взрослый арсуб, мчавшийся на трех конечностях, а в четвертой державший топор на длинной рукоятке. Он кричал не переставая, но, выскочив на мост, внезапно остановился, уставившись на преграждавшую дорогу тушу подстреленного зверя.
– Ну и зачем ты стрелял? – тихо спросил Джим.
– Не знаю. Интуиция сработала.
– И что теперь тебе подсказывает эта интуиция?
– Буна-Амо! Буна-Амо! – заголосил арсуб.
Вероятно, он звал детей, выясняя, не успел ли их сожрать монстр.
Дети отозвались и вышли слева от укрытия Джима и Тони. Арсуб обрадовался, но тут же стал ругаться, смешно подпрыгивая на месте и размахивая длинными руками. Между ним и детьми неподвижно лежал монстр.
Немного успокоившись, арсуб стал осторожно приближаться к нему, а при первых лучах солнца он решился перешагнуть через болотного зверя.
– О, бана! – громко произнес он и покачал головой. Затем нагнулся, осмотрел полученные зверем раны и спросил что-то у детей.
– Бана! – воскликнул один из них, указав на сложенные домиком пальмовые листья.
– Дудум? – уточнил взрослый арсуб, направляясь к шалашу.
– Дудум бу! – ответили дети, и арсуб пошел смелее.
– Что делать будем? – спросил Джим.
– Выходить надо.
– Ну, давай ты первый, а то он меня испугаться может.
– Согласен.
Тони снял шлем, оставил на земле винтовку и вышел из шалаша навстречу арсубу.
Тот резко остановился, выпучив на незнакомца глаза. Потом, справившись с собой, проговорил:
– Мана, хароший челавек… Мана, мои дети теперя живы.
– Я очень рад этому, – ответил Тони и улыбнулся.
– Мана, ты убил страшный дамун-ба, – произнес арсуб, закатывая глаза. – Чем убил?
Тони шагнул к шалашу и выдернул винтовку.
– Вот чем убил.
– Ай, мана, ружье! Какой замечательный большой ружье!
Арсуб сложил руки на груди и покачал головой от избытка чувств.
– Ты, мана, один? – спросил он неожиданно.
– Нас двое, – ответил Тони, внимательно следя за реакцией аборигена.
– А где твой двое?
Арсуб привстал на носочки и попытался заглянуть за спину высокому Тони.
– Джим, давай выходи.
Напарник осторожно, по полшага стал выступать из-за пучков пальмовых листьев.
– Ай, мана! – воскликнул арсуб, прикрывая рот длиннопалой ладонью, однако видно было, что он не испугался.
– Ай, мана! – повторили его дети, выражая таким образом свое уважение. При этом один подтягивал штаны, а другой оглядывался на тушу поверженного чудовища.
– Двое спас мои дети, мана, я не скажу Сванулу, что видел вас двое! – пообещал арсуб и, указав на роторную пушку Джима, добавил: – Ай, мана, какое большой ружье!
– Кто такой Сванулу? – спросил Тони.
– Сванулу хозяин деревни. Для Сванулу приехали много солдата, двое – много раз, – сообщил арсуб, добавляя к сказанному какие-то движения пальцами.
– Нам нужно уехать отсюда. Можешь нам помочь?
– Да, мана. Твой ружье хороший, мана.
– Ты получишь это ружье, если поможешь нам выбраться отсюда, – пообещал Тони, демонстрируя арсубу, как ходит заслонка приемника. – Целое ружье и еще к нему боеприпасы.
Тони подбросил в руке массивный магазин на двадцать патронов. Глаза арсуба заблестели.
– Да, мана, хочу, – признался он. – Я помогу уехать, Сванулу поможет уехать.
– Но ты же говорил, что он с солдатами? Мана или нет? – вмешался Джим.
– Да, мана, с солдатами. Надо дать ему твой большое ружье, Сванулу будет помогать.
– Хорошо, он получит большое ружье. Но еще нам нужна одежда, понимаешь? Штаны, рубаха, обувь – все.
– Понимаю, мана, ой, как понимаю. Но Мбари бедный, дети – есть, чифу – нету, – арсуб вздохнул и развел длинными руками. – Одежда много чифу стоит, обувь много чифу стоит!
– У Сванулу есть чифу? – спросил Тони, посматривая по сторонам. Становилось все светлее, вскоре здесь мог появиться кто угодно, возможно, даже солдаты дифтонгской армии. Требовалось скорее заканчивать эти переговоры.
– О, мана-мана, – арсуб покачал лысой головой. – У Сванулу много и очень много чифу.
– Очень много! – пропищал кто-то из детей.
– Ай, даже Буна знает, – кивнул арсуб.
– Скажешь Сванулу, что за чифу и одежду мы отдадим ему эти великолепные костюмы, – пообещал Тони, похлопывая по своей кирасе. – Их не сможет прокусить никакой зверь, не сможет пробить никакое ружье. Понимаешь, мана?
– Да.