– Давай, Тони, они уже близко! – завопил Джим, спиной чувствуя приближение дискорам.

– Спа-кой-на… – по слогам проговорил Тони, не отводя взгляда от бетонной полосы.

Снова касание, сильнее вибрации и шипение горящих покрышек шасси. Дым от них проник даже в кабину. Или это Джиму только казалось?

Не дожидаясь, когда истребитель остановится полностью, он ударил по клавише открывания арсенальной стойки и крикнул:

– Скай, приготовься отразить воздушный налет!

– Готов, сэр, сколько целей?

– Много! Сейчас сам увидишь!.. Ай, Тони, ты руку сломаешь!

– Извини… – прохрипел напарник и, извернувшись, таки открыл единственную дверцу.

В кабине засвистел свежий ветер, но Тони его не замечал. Выставив наружу манипулятор с пушкой, он выдержал паузу и, как только дискорамы вошли в зону поражения, открыл огонь.

Джим напряженно ждал ответного удара эскадрильи, но, видимо, Тони побеспокоил их вовремя. Дискорамы рассеялись и ушли на разворот. «Торнадо» остановился, из его корпуса вышла патронная стойка. Тони выскочил наружу, Джим выпрыгнул следом, а сошедший со стойки Скай тотчас открыл огонь по наседавшим дискорамам.

Под его прикрытием напарники сбежали в кювет и помчались к небольшой рощице, начинавшейся в полусотне метров от дороги.

На мгновение оглянувшись, Джим увидел бегущие к покосившемуся «торнадо» дорожки разрывов. Вот они пересеклись на корпусе, взметнулись его обломки, и среди этого грохота несколько раз рявкнула пушка Ская.

Напарники еще не добежали до укрытия, когда у дороги одна за другой упали две дискорамы. Одна взорвалась, а другая, встав от удара на ребро, покатилась по обочине, словно гигантское колесо.

Еще две, оставляя дымные следы, уходили на север к горизонту, несколько уцелевших кружили вдалеке, то и дело припадая к земле, чтобы сбить снайперу прицел.

– Отзывать надо! – сказал Тони.

– Отзывай.

– Скай, Ниро, давай за нами!

– Есть, сэр.

– Слушаюсь, сэр!

66

День был похож на день, час на час, и даже поводы для вызова полковника Эйкера в местное бюро были всегда одинаковы: кто-то где-то, кажется, вроде увидел высаживающихся из транспортов врагов.

Потом следовало объявление тревоги, скачка на надоевшей дискораме и в лучшем случае – отзыв: дескать, извините, ошиблись, виновные наказаны. Но чаще приходилось высаживаться на пустом месте, где никакого вражеского корабля не было и быть не могло.

Пэвэошники обижались: неужто мы проморгали бы вражеский десант? И Эйкер был с ними согласен, оснащение у них было самое новое, однако у него были жесткие инструкции – «лаять на каждый стук». И никаких послаблений.

«Мы последние, кто верно служит императору! – едва ли не ежедневно накачивал его генерал из региональной организации. – Только мы остались, Эйкер, вы должны это понять!»

«А как же «Гра-Синагра»?» – подкалывал его Эйкер.

«Ну… И «Гра-Синагра», конечно, тоже», – вынужденно соглашался генерал.

Полумайора Лоута Эйкер уже видеть не мог. Затравленный взгляд, частое дыхание. Лоут пал жертвой ежедневных фронтовых сводок, где сообщалось о новых отступлениях «на заранее подготовленные позиции».

Как-то само собой у полковника увеличился расход наноскоба, и если раньше он употреблял только лучшие сорта, то теперь ему годились даже «Рамита» и «Старый замок».

Два последних выезда на «место происшествия» полковник намеренно пропустил. И… ничего не случилось. Сержант Фойтер сам разобрался с этими ложными вызовами, что весьма обрадовало Эйкера. Он стал проводить больше времени в режимном отделе предприятия, снова и снова проверяя схему охраны.

В очередной раз перебирая твердые копии старинных схем послойного сканирования гранитной основы, на которой стояло здание спорткомплекса и весь подземный завод, полковник Эйкер обнаружил обозначенные на глубине штольни, подписанные от руки кривыми тизерами – «горные выработки».

Полковник едва не подпрыгнул на месте и приказал вызвать секретчика – младшего офицера, давно служившего в районе безо всякой перспективы карьерного роста.

Тот прибежал через несколько минут, поскольку его комната находилась на этом же этаже.

– Это что такое? Почему вы не предупредили меня о потенциальной опасности секретному режиму предприятия?! – закричал полковник и двинулся на взъерошенного лейтенанта, потрясая схемами штолен.

– Но сэр! Штольни заполнены гидро и не несут никакой опасности!

– А где это написано, что они заполнены гидро? Где, я вас спрашиваю?

– Нигде, сэр. Но там внизу довольно сыро… Перекрытия сделаны из бетона, а за ними гидро.

– Я хочу немедленно увидеть эти перегородки! И я хочу убедиться, что эти перегородки достаточно прочны!

– Я сейчас же возьму двух рабочих, сэр. Мы… – Лейтенант волновался и то и дело вытирал о китель вспотевшие руки. – Мы возьмем электробур, чтобы вы, сэр, смогли убедиться, что перегородки надежны и что за ними – гидро.

Уже через полчаса полковник Эйкер стоял перед бетонной стеной, преграждавшей вход в штольню. Она неплохо сопротивлялась сверхпрочному буру. Судя по разросшейся на стене желтой плесени, горные выработки замуровали много лет назад.

Поскольку существовала опасность попасть под струю гидро, на полковнике был надет защитный костюм. Шахтерская лампа на его шлеме выхватывала дымящийся бур и двух рабочих, поочередно сменявших друг друга. Они были геллисами и гидро не боялись. Эйкер слышал, что среди них находились смельчаки, которые могли выпить несколько миллилитров гидро, однако и для геллисов такие фокусы были небезопасны. Одно дело – слегка испачкаться в гидро и совсем другое – принять его внутрь.

Наконец полутораметровое сверло пробило стену, и из отверстия полилось чистое гидро. Эйкер невольно подался назад, хотя уже стоял на безопасном расстоянии, а один из рабочих тотчас забил пробоину заготовленной пробкой. Течь прекратилась, Эйкер и лейтенант с облегчением перевели дух.

– Ну вот, сэр, теперь вы сами видите, что гидро за перегородкой имеется.

– Да, теперь я в этом убедился, – согласился Эйкер и посмотрел в сторону выхода из подвала, прикидывая, что будет, если гидро снесет стену. Ну, затопит нижний этаж, который пока был резервным. Ничего страшного, работе предприятия это не помешает, а вот фугасы системы ликвидации, возможно, испортит.

На случай внезапной атаки весь экспериментально-производственный корпус был заминирован и мог быть уничтожен сигналом из кабинета полковника.

67

Разобравшись с вопросами безопасности, Эйкер вернулся в свой кабинет, однако не успел он наметить план проверки режима на неделю вперед, как на его канал связи вышел дежурный уполномоченный згаппо.