Орк-возница резко осадил крикунов, указал когтистым пальцем на Питера и добавил на яни:
– Вот этот человек. Это он убил ваших родственников.
На серых лицах молоканов застыло удивление – им показывали худенького человечка, который якобы стал причиной гибели их родственников, полноценных воинов.
– Я убью его! – поднял руку один из орков.
– Почему ты? Я потерял зятя! – возразил ему другой, не отводя от Питера тяжелого взгляда.
– Его нельзя убивать, – сказал возница и вздохнул: – Я сам потерял любимого дядю и получил рану.
Тут он дотронулся до пропитанной кровью тряпки, что опоясывала его торс, и снова вздохнул.
– Мессир Гами-Гамет сказал – пусть побудет в поселении. И он побудет. И останется живым, раз так сказал мессир, да придет к нам царство Хиввы.
– Ты хочешь сказать, что наши родственники останутся неотмщенными? – воскликнул тот, что потерял зятя.
– Только до того времени, когда мессир отдаст нам его.
– Тогда я прямо сейчас хочу выкупить его жизнь! Убить его должен именно я!
– Эй, не ссорьтесь, – подал голос новый хозяин Питера, выходя перед спорщиками. – Человек всего один, а вас много – если его убивать, все отомстить не смогут, но за серебряную монету я могу позволить вам колотить его кленовой палкой.
– Тогда я буду бить первым! Вот твое серебро, – потерявший зятя подал хозяину раба монету. – Где кленовая палка?
Хозяин спрятал монету в складках засаленной одежды и, подозвав строгавшего доски раба, приказал принести сырые кленовые палки, приготовленные для скармливания коротконогим лошадям.
– Хозяин, простите мне мою дерзость, но я не убивал ваших… родственников, – сказал Питер, затравленно оглядываясь. – Я не убивал! Я просто не смог бы, посмотрите на меня, разве я справлюсь с одним из ваших?
– Вот как?! – Возница хрипло рассмеялся и обнажил окровавленную повязку на боку. – А это ты видишь, невинный человечек? Ведь это ты проткнул меня колом, разве не так? Жаль, что твой дружок успел спрятаться среди лодок, будь вас двое, одного мессир наверняка отдал бы нам.
– А еще тот солдат с мечом… Посмотри, как изранены мои руки!
И возница выпростал из-под рваных рукавов свои жилистые конечности. Серая кожа на них была посечена во многих местах, где-то даже очень глубоко – кровь из порезов продолжала сочиться.
– Но у меня не было меча, и я не знаю никакого солдата! – в отчаянии воскликнул Питер.
– А вот и кленовые палки, – произнес его новый хозяин, заметив бегущего раба.
Пришлые орки радостно загомонили, Питер стал пятиться. Приготовившийся мстить орк выхватил из связки самую толстую палку и, повернувшись к жертве, произнес на яни:
– Враг и убийца, я, Кукас, отобью твое мясо от костей, а когда будет на то милость мессира Гами-Гамета, сварю тебя в жертвенном котле и сожру всего без остатка. Так будет!
– Так будет! – хором повторили все орки, даже те, которые складывали из тяжелых камней недостроенную стену.
Сказав это, Кукас с ревом бросился на Питера и принялся наносить удары, норовя бить с потягом, чтобы содрать кожу.
Питер пытался закрываться руками, но палка была тяжела, и ему светила перспектива превратиться в калеку. Пришлось уворачиваться от ударов и начать бегать по двору, что вызывало оживление всех, кто следил за представлением.
Питер перепрыгивал через камни, проскакивал под строительными козлами и прижимался к стене, вынуждая Кукаса бить по камням и расщеплять палку – ведь клен дерево хрупкое. Не попадая по жертве, Кукас злился и бил сильнее, но чаще промахивал и вскоре измочалил палку, а пленник все еще стоял на ногах, хотя и тяжело дышал.
Нестерпимо хотелось пить, Питер не видел воды почти сутки – в жарком климате это было мучительно.
– Хватит, Кукас, теперь моя очередь! – прорычал другой орк.
– Я еще не закончил, рыло ты свиное! – вскинулся Кукас. Разъярившись, он был готов мстить кому угодно.
– Нет, ты изломал палку, значит, настала очередь другого, – заметил хозяин Питера, показывая полученную от следующего соседа монету, так что Кукасу пришлось смириться.
Недовольно сопя и нервно потрясая головой, он вернулся к группе зрителей, а к Питеру шагнул следующий охотник.
– Я – Брохар, я буду мстить, – просто представился он, сдвигая на спину тесак в кожаных ножнах, чтобы не мешал. Питеру этот молокан показался опаснее предыдущего: он был спокоен и совершенно определенно собирался покалечить жертву.
И снова закрутилась страшная карусель. Брохар бил по ногам, желая обездвижить жертву, и Питеру пришлось скакать и кататься по земле, подставлять руки и спину, лишь бы сохранить ноги. Но Брохар не спешил и бил очень расчетливо, чтобы каждый удар приходился по цели и палка не расщеплялась от бесполезных ударов о камни. Питер понял, что прежняя тактика больше не годится, нужно придумать что-то другое. В очередной раз проскакивая под козлами, он заметил, что одна из перекладин держится лишь на деревянных шипах и сорвать ее не составит труда.
– Тебе не свалить меня, вонючая туша… – скороговоркой произнес он, но так, чтобы его услышал только Брохар.
Молокан остановился – расчет Питера оказался правильным, орк стал наливаться яростью. Еще раз поправив на пояснице тесак, он получше перехватил палку, чтобы заняться наглым рабом как следует.
– Ну-ну, давай, неповоротливая свинья, – подбодрил его Питер и сделал движение рукой, как будто собирался ударить. Брохар невольно отпрянул, чем вызвал безудержный смех своих соплеменников.
– Эй, Брохар, будь осторожен, а то он надает тебе по заднице! – завопил Кукас, который радовался неудаче соседа.
Забыв об осторожности, Брохар взревел, словно раненый зверь, и бросился на Питера, а тот отскочил в сторону и принялся удирать по двору. Брохар понесся за ним, а Питер проскочил мимо козел, сорвал планку и, резко повернувшись, встал в оборонительную позицию рогатчика. Не успевая остановиться, молокан взмахнул рукой, чтобы отбить деревяшку, но Питер совершил обводной маневр, и молокан промахнулся.
Удар концом планки пришелся чуть ниже горла, ноги орка по инерции еще двигались вперед, а верхняя часть тела была остановлена. Мгновение тело Брохара висело в воздухе, а затем распласталось на земле, подняв облако пыли.
Питер тотчас подхватил оброненную кленовую палку и переломил ее о колено, давая понять, что этот мститель тоже проиграл.
Во дворе повисла тишина, орки были поражены исходом схватки, а Питер ждал новых неприятностей: он понимал, что нанес молоканам оскорбление.
Неожиданно среди этой тишины послышался негромкий смех. Питер закрутил головой, неуверенный, что это ему не показалось. Выяснилось, что смеялся тот самый человек, статус которого был Питеру непонятен.