Несколько минут прошли в стонах и кряхтении, наконец капитан признался, что ему сильнее, чем накануне, требуется отлить.
– Но я не хочу больше повторять этот опасный трюк, стоя на ветке. Мы же люди, господа, мы не воробьи. Я предлагаю спуститься.
– Хорошо, ваше благородие, но вы – первый, – заметил Крафт.
– Что ж, подам личный пример, а храбрость мне заменит желание облегчиться.
Капитан стал осторожно спускаться и вскоре оказался на земле. Посмотрел по сторонам и, отойдя от дуба, принялся справлять малую нужду.
– Вроде спокойно, а, Питер? Тебе там сверху лучше видно? – поинтересовался Крафт.
– Все в порядке, спускайся.
Вскоре все трое оказались на земле, стоять на ней после полуночного сидения на ветках было как-то непривычно.
– Нужно забрать казну и поскорее убираться отсюда, – сказал капитан.
– Еще лошадей купить, – напомнил Крафт.
– Никаких лошадей мы здесь теперь не достанем, нужно прямиком, безо всяких обходов, двигаться на север, только там мы сможем найти и лошадей, и припасы.
Прислушиваясь к каждому шороху и держа оружие наготове, они стали выбираться на территорию лагеря из переломанного эртадонтами леса.
В потухшем костре тлел вожак, дым от него поднимался над деревьями. Питер направился к нему.
– Эй, зачем он тебе? – спросил Крафт.
– Я сейчас…
Питер подошел к распластанному на земле гиганту, но входной раны в сумерках было не разглядеть, тогда он сел на корточки и там, где тлеющие угли еще распространяли красноватый свет, увидел острые грани торчавшего из тела чудовища острия. Еще немного – и болт прошел бы навылет.
– Вот это выстрел! – послышался голос капитана, который тоже присел рядом, чтобы рассмотреть наконечник. – Должно быть, болт прошел мимо костей, такое редко, но бывает.
– Должно быть, – согласился Питер.
Они поднялись и поспешили к командирскому шалашу, который, как и другие шалаши, был полностью разрушен.
– Какое варварство, – покачал головой фон Крисп и принялся разбирать остатки своих пожитков.
– К сожалению, запасов солонины и вяленого мяса уже нет. Однако серебро… – Капитан ухватился за мешок и выдернул его из земли. – Серебро сохранилось, господа.
– А ведь его много – в смысле, тяжелый мешок, – заметил Крафт.
– Каких-нибудь четырнадцать фунтов, если распределить на троих, нести будет не так уж и тяжело.
– О да, – согласился Крафт, принимая у капитана мешок с казной, а тот снова принялся рыться в мусоре, вылавливая то погнутый болт, то сломанную стрелу.
Мешок для воды оказался вспорот когтями, запасная пара штанов изорвана в клочья. Сыр исчез вместе с вяленым мясом, зато уцелела одна-единственная конфета из кленового сахара.
– Вот, Питер, это твое, – со вздохом произнес капитан, отряхивая руки. – Итак, должен вам заметить, что запасов у нас негусто. Три болта на единственный арбалет, двенадцать стрел для нашего лука и никаких запасов еды и воды.
– Зато полно денег, – заметил Крафт.
– На которые в округе ничего не купить, – добавил Питер. – К тому же и не у кого, ведь эти твари подчистят в руинах даже бродячих собак.
– Итак, господа, – на север, а север – это… – Капитан покрутился, посмотрел на светлеющее небо и, наконец, указал верное направление: – Нам туда, вперед!
Первые несколько часов идти пришлось по холмистой, заросшей лесом местности, то спускаясь с одного склона, то поднимаясь на другой. Везде, где попадались тропы, в пыли отчетливо виднелись следы ночных чудовищ – эртадонтов. Особенно много их встречалось в низинах, возле источников и даже небольших лужиц, из чего капитан сделал вывод, что в вечернее время от воды лучше держаться подальше.
После долгого марша, когда стало слишком жарко, чтобы двигаться, они остановились в редколесье, на вершине небольшого холма.
– Уф, после этого мешка я прямо летать могу! – сказал Крафт, оставив нелегкую ношу. Мешок с казной тащили по очереди, но на холм снова выпало нести Крафту, тем не менее он не сел отдыхать и решил налегке побродить по лесу, чтобы собрать земляники.
– Я видел несколько кустиков, когда мы поднимались, уж где-нибудь здесь она должна расти.
Пока Крафт ходил в поисках ягод, Питер и фон Крисп сняли обувь и обмотки, чтобы просушиться. Питер путешествовал налегке, завязав амуницию в узел, иначе он давно бы сварился заживо – солнце жарило совсем по-летнему.
Между тем фон Криспу тоже не сиделось. Выбрав дерево покрепче и повыше, он босым забрался наверх и попытался определиться с направлением.
– Что там? – спросил Питер.
– Как будто дальше протяженная долина, там могут оказаться селения, а стало быть, еда и питье.
– А ваше вино осталось закопанным под кустом, – вспомнил Питер. – Всего в нескольких шагах от шалаша.
– Признаться, я об этом вине даже не вспомнил!
Капитан спустился и, стряхнув с костюма несколько прилипших листочков, показал на одежде порезы – следы от когтей эртадонтов.
– Слышал бы ты, как скрежетали их когти по моей кирасе! Там даже следы остались, как от наконечников стрел, – сказал он, указывая на свои увязанные с пожитками доспехи.
Вернулся Крафт и принес сплетенную из прутиков маленькую корзинку, полную ежевики.
– Вот, земляники не оказалось, зато этой – хоть завались.
– А сам чего же? – спросил Питер, пробуя на вкус ягоду.
– Не хочу, что-то у меня с брюхом не в порядке. Мы водой из источника не могли отравиться?
– Вода в источнике показалась мне необыкновенно свежей, – сказал фон Крисп, также отдавая должное спелой ежевике.
– Но там были следы этих тварей…
– Следы были на берегу, возле тропы, а мы пили в другом месте, – напомнил Питер.
– Что я точно знаю, так это то, что пить из следов этих чудовищ категорически нельзя. Последствия могут быть самые ужасные, – сказал капитан.
– Я, пожалуй, присяду.
Крафт расположился под деревом и снял сапоги, подаренные ему капитаном.
– Эх, хорошо! Так бы и сидел здесь, если бы не знал, что наступит ночь и повсюду станут рыскать эти людоеды.
– Ты бы снял накладки, – предложил ему Питер. – Спаришься ведь.
– Не, я к жаре привычный. Постромки ослабил, и мне нормально… Спокойнее даже. Лазутчик, он ведь как жертву выбирает? Смотрит, кто в доспехах запарился и снял их на привале, чтобы прохладнее было…
– Какой лазутчик? – недовольно спросил фон Крисп.
– Известно какой – с арбалетом. – Крафт прикрыл глаза и задремал, но спустя пару минут очнулся. – А сколько мы миль отмахали, ваше благородие? – спросил он.