Самолет приближался к Москве.
Небо в иллюминаторе уже стало совсем светлым. Скоро взойдет солнце.
То же самое время. Капитан Петренко
И еще одного человека заботила в те самые минуты судьба Кольцова.
Когда капитан Петренко накануне вечером позвонил из Туапсе по спутниковому телефону полковнику Савицкому и доложил ему обстановку, полковник вздохнул: «Ну что ж… Иди искупнись – и возвращайся».
После звонка капитан отправился к своей «волжанке», стоявшей в тени шелковицы. Довольно-таки грубо растолкал солдата – опять ведь дрых, зараза! – и усадил его за руль.
– Гони в Адлер, в аэропорт! – скомандовал Петренко.
Солдатик Алешка оказался водителем мастерским, под стать самому Петренко. Но гнать не получалось. Дорога между Туапсе и Сочи оказалась – хоть ралли устраивай. Она то круто шла в гору, то не менее стремительно летела вниз. Перевал следовал за перевалом, один «полный поворот кругом» сменял другой. К тому же в обе стороны шел сплошной поток авто. А впереди колонны тянулась какая-нибудь сеновозка или трактор с яблоками.
И не обгонишь: справа – пропасть, слева – закрытые повороты, а за ними уже летит наготове встречный «КамАЗ»… К тому же возвращались с дневных пастбищ стада, перекрывали шоссе. Кое-кто из жвачных укладывался поперек пути. Коровы грелись на жарком асфальте. Гуди им, не гуди – бесполезно: на железных коней парнокопытные даже не косились. Приходилось лавировать мимо стада – того и гляди буренка заедет рогом в лобовое стекло!
За час Петренко с Алешей не до аэропорта добрались (как планировал капитан), а проехали всего пятьдесят «кэмэ».
Петренко собирался вздремнуть на пассажирском сиденье – да где тут, разве заснешь! Не дорога, а американские горки. К тому же виды разворачивались за окном «Волги» один краше другого. Жалко было пропускать.
Горы сплошь в синих лесах. Золотилось, ликовало бесконечное море. Солнце скатывалось в сторону горизонта. Море, кажется, смеялось над Петренко: упустил, упустил, упустил!
К 19.50 достигли поселка Лазаревское, на полпути к аэропорту. Здесь дорога шла по самому берегу. По правую руку от Петренко тянулась железнодорожная ветка, а за нею – бесконечный пляж. И волны, волны… Солдатик принялся выразительно вздыхать… Да и сам Петренко стал подумывать… На море он не был, почитай, вот уже пять лет… Работа же начнется только завтра в Москве… А самолеты, верно, летают всю ночь… И Кольцова он уже все равно упустил… Словом, капитан решительно скомандовал: «Тормози!»
Дал-таки слабину.
В Лазаревском Петренко с шофериком потеряли еще два часа. Купались в волнах в закатном море. У Петренко в «тревожном чемодане» обнаружились плавки – молодец Олюсенька, положила – как знала! Солдат же – человек абсолютно без комплексов – полез в волну в синих трусах до колена.
Затем, сидя в кафе, капитан любовался закатным солнцем. Оно стремительно сваливалось за морской горизонт. Волны одна за одной, шипя, налетали на берег.
Петренко с наслаждением выпил запотевшую кружку пива и съел три бутерброда с колбасой. Шоферику он пива не взял, но заказал для него половину жареной курицы. Тот срубал ее в один момент. Петренко показалось, что столь же быстро солдатик смолотил бы и цельную птицу. Или барана.
Словом, расслабились.
В итоге в адлерском аэропорту они оказались только в одиннадцать вечера. На Москву имелся только один дополнительный рейс в четыре тридцать ночи.
На прощание капитан еще раз накормил солдата в аэропортовском буфете. Шести сосисок шоферу Алеше вроде бы хватило. Капитан пожелал ему удачи. Пожал руку. «Спасибо, товарищ капитан», – с чувством произнес мальчишка-солдат. Он остался, очевидно, доволен и своим временным командиром Петренко, и нечаянной командировкой. Расхлябанной походочкой солдатик отправился к своей «Волге». Ему же предстоял обратный неблизкий путь в Азов-13.
Весь ночной полет до Москвы капитан проспал.
Через два ряда от него сидела худая, дочерна загорелая брюнетка. Когда рассаживались, Петренко обратил на нее внимание – жену он уже две недели не видел, так что простительно. Да и грех было на девушку не посмотреть. Стройная до худобы, загорелая – чистая мулатка! Лицо отдохнувшее, глаза сияют…
Она после, кажется, даже приснилась Петренко в мимолетном сне. Сон был нескромным: они целовались.
Петренко дернулся и проснулся. Гигант «Ил-86» заходил на посадку.
Он был бы чрезвычайно поражен, если бы ему сказали, что мысли соблазнительной брюнетки заняты сейчас тем же самым человеком, за которым охотился Петренко: Иваном Кольцовым.
14 августа. То же самое время. 6.10 утра. Москва. Алла Вельская
Имелись, конечно, в России люди, причем таких было подавляющее большинство, которые знать не знали, думать не думали ни о каком Иване Кольцове. Но с некоторыми из них его судьба должна была пересечься в самое ближайшее время и самым удивительным образом…
– Алла Олеговна, у нас – чепэ! – с такими словами в кабинет ворвался менеджер.
Алла Вельская предостерегающе махнула рукой, ввела в калькулятор последнюю цифру, нажала на плюс, подвела итог и только после этого подняла глаза.
– Ну что там еще стряслось? – как ни в чем не бывало спросила она. – Да ты сядь.
Михаил опустился на краешек стула. Он явно нервничал.
– В зале Шилков хулиганит.
Алла еле заметно поморщилась. Шилков, председатель правления крупного банка и обладатель золотой карты казино «Византия», был ее постоянной головной болью. Его не касались обычные правила – слишком лакомым кусочком был для казино вечно хмельной банкир. Шилкову разрешалось бросать фишки на стол после объявления о конце ставок. Позволялось швыряться картами и чашками – спасибо, что он бросал их на пол, а не в официанток. А когда банкир напивался, его не выводили с позором – как простых посетителей, – а старались «завести» на максимальный пьяный проигрыш. И только выудив всю наличность, доставляли домой на машине казино.
– Ну и что у нас сегодня? – Алла говорила, как всегда, спокойно и тихо, заряжая перепуганного менеджера своей энергией.
Михаил откашлялся и постарался говорить спокойней.
– Он ударил Васюкову. У той здоровенный фингал. Наташка ревет и говорит, что подаст в суд.
Алла не стала спрашивать, за что досталось Васюковой. Ясное дело – за то, что выиграла у банкира.
– Где он сейчас?
– Мы сменили дилера и все оставили как есть. Но он опять проигрывает.
– Хорошо, я посмотрю.
Алла заперла в сейф бумаги, с которыми работала, и вместе с Михаилом прошла в игровой зал.
Шилков сидел за самой крутой рулеткой – с минимальной ставкой в пятьдесят долларов. «Пьян как свинья», – мгновенно определила Алла, едва взглянув в его налитые кровью бычьи глазки и окинув быстрым взглядом выбившуюся рубашку и съехавший галстук.