Иван, просунув руку в разбитое стекло, отпирает чужую балконную дверь. Кажется, он порезался. Из квартиры, которую они только что покинули, раздается грохот. С шумом что-то распахивается. Кажется, преследователи сломали входную дверь.
Кольцов проникает внутрь чужой квартиры.
Алла – за ним. Под ногами трещит разбитое стекло.
Квартира такая же, как у Полуянова, – однокомнатная. Они оказываются в большой комнате. Стенка, диван, торшер. Застарелый запах духов. Набычившись, из угла на них смотрит кот, сверкая глазами. Больше в жилище, кажется, никого нет.
Иван бросается в коридор, к входной двери. За ним поспешает Вельская.
Замок самый простой. «Только бы оказаться в чужом подъезде!» – мелькает в голове у Аллы. Кольцов открывает входную дверь. Слышно, как преследователи уже выбежали на балкон полуяновской квартиры.
За дверью чужой квартиры никого нет. Иван и Алла, слава богу, оказываются в другом подъезде. Кольцов вылетает на лестничную площадку, Алла опешит за ним. Оба запыхались.
Оба стремглав летят по лестнице вниз. Неужели им так легко удалось спастись? Спастись!.. Но, спрашивается, от кого? Кто их преследует? Мафия? Милиция? КГБ?
Дробный стук ее каблуков – вниз, вниз… Пятый этаж, четвертый, третий…
Вот наконец и первый. Кольцов несется впереди – босой, в развевающейся рубахе. Алла отстает от него на лестничный пролет. Что за сюрреалистический побег!
Кольцов настежь распахивает дверь чужого подъезда. Этот подъезд выходит не во двор, как у Полуянова, а на улицу. Его ослепляет свет и жар августовского дня. На расстоянии пяти шагов от подъезда стоит, покуривая, мужчина.
Мужчина оборачивается на шум распахнувшейся двери. Видит Кольцова, летящего прямо на него. Лезет за пазуху. Не успевает. Иван с разбегу налетает на него. Бьет коленом в пах. Человек охает, сгибается. Кольцов бьет его сверху по шее. Мужчина, скорчившись, падает. Рядом с ним гремит выпавший из-под его футболки пистолет.
Из подъезда выбегает Алла. Видит яркий солнечный день, босого Кольцова. У его ног – распростертый мужчина. От автобусной остановки с удивлением на них уставились двое пассажиров. «Желтый джип!» – кричит Кольцову Алла – до ее «Рэйнджлера» рукой подать. Она будто знала – оставила его на улице. Кольцов понимает, кивает, бросается к дороге.
Алла и Иван подбегают к джипу. Из подъезда выскакивают преследователи. Их двое.
Алла отпирает джип центральным ключом. Щелк! Все двери открыты. Они бросаются в машину. Алла – за руль. Один из преследователей вскидывает руку. В ней пистолет. Выстрел! Еще один! Пассажиры на автобусной остановке, как по команде, падают на асфальт, прикрывая головы руками. «Рэйнджлер» срывается с места.
Преследователи бегут за ними, останавливаются. Их машина осталась далеко, во дворе.
«Рэйнджлер» исчезает в потоке машин.
Москва, штаб-квартира КОМКОНа. Тот же день. 13.40. Капитан Петренко
В кабинете Петренко зазвенел телефон.
– Записывай адрес, – высокомерно проговорил полковник Марголин. Такими вещами, как приветствия, он пренебрегал: настоящий Козел Винторогий.
– Да, товарищ полковник.
Петренко схватил карандаш.
– Москва, Новороссийская улица, дом тридцать пять, квартира девяносто пять.
– Чей это? – спросил Петренко.
– Поищи там своего Кольцова, – усмехнулся Марголин.
– Откуда информация? – спросил Петренко, но Марголин уже бросил трубку.
Петренко вскочил, достал из сейфа и сунул под рубашку «Макарова». Выскочил из кабинета, запер, постучал в соседнюю «келью», к Буслаеву.
– Вася, в ружье! – крикнул он.
Вася мгновенно поднялся из-за стола.
Во дворе они впрыгнули в черную «Волгу» – Петренко за руль, Буслаев рядом. Петренко установил на крыше синюю мигалку. Прапорщик отворил ядовито-зеленые ворота, отдал честь.
Покрикивая сиреной, капитан вел машину по резервной полосе. Мигая фарами, проскакивал на красный. На Братеевском мосту через Москву-реку их задержало настоящее автомобильное столпотворение: рабочие меняли дорожное покрытие. Жарящиеся в пробке автолюбители неохотно уступали дорогу машине с «маячками».
– Ну не стрелять же в них! – с отчаянием проговорил сквозь зубы Петренко.
– А почему бы и нет? – лениво отозвался со своего сиденья Буслаев.
– Добрый ты… – проворчал Петренко.
К нужному дому Петренко с Буслаевым прибыли только в 14.10. Захлопнули машину, бегом вбежали в подъезд. Поднялись в лифте на восьмой этаж.
Петренко вышел из лифта и присвистнул.
Дверь квартиры номер девяносто пять была взломана. Петренко и Буслаев с пистолетами наизготовку вошли в нее. Никого. От распахнутого настежь балкона развевались занавески. В кухне стояла неубранная раскладушка, на столе – недопитая бутылка водки и закуска. Рядом с раскладушкой притулился «дипломат». Буслаев прошел на лоджию.
Петренко поднял «дипломат», осторожно открыл. В «дипломате» было завернутое в газету грязное белье и документы: паспорт, права и техпаспорт на имя Ивана Петровича Кольцова.
То же самое время. Кольцов и Алла
Безо всяких помех желтый, как цыпленок, «Рэйнджлер» Вельской доехал до шумного Каширского шоссе. Их никто не преследовал. Алла и Иван молчали, переводя дух.
На светофоре, на пересечении с Каширским шоссе, Алла повернула налево, в сторону области. Через три минуты они миновали пост ГИБДД. Их никто не задержал. Москва кончилась. «Значит, никакого розыска на нас не объявлено, – подумала Вельская. – Стало быть, нас преследовала не милиция. Тогда – кто?»
– Куда мы едем? – нарушил молчание Кольцов.
Желтый джип резво несся со скоростью сто тридцать километров в час по крайней левой полосе по шикарной автостраде, ведущей к аэропорту Домодедово.
– Не знаю, – ответила Алла. – Почему ты побежал?
После их совместного побега ее «ты» показалось вполне естественным – и, более того, единственно возможным.
– Они хотели меня убить.
– С чего ты взял?
– Я почувствовал.
Она на секунду отвлеклась от дороги, пристально взглянула на него.
Он сказал это просто и безыскусно. И совсем не был похож на сумасшедшего. В груди у Аллы ворохнулось радостное предчувствие. «Неужели, – подумалось ей, – этот человек – тот самый?» Она крепче сжала руль.
Лимонно-желтый «Рэйнджлер» несся со скоростью сто сорок километров в час по крайней левой полосе трассы Москва – Домодедово.
Тот же день, 15 августа. 16.55. Москва. Лена Барышева