— Думай, Мрак, думай. Военные хитрости по твоей части.
— А по твоей что?
— Я человек мирный.
— А кто Париж спалил?… Гад ты, такой был красивый город!
— Отстроили же…
— Дык отстроили уже не ту красоту, а так, для жилья только. Да и не только Париж ты зничтожил, гад, это я Париж так, к слову. Безчуйственный ты! И не снятся же тебе эти пожары… А насчет двойников есть одна мысль…
Он погрузился в раздумье. Конечно, идеально, если бы защита базировалась только на распознавании отпечатков пальцев, слюны, сетчатки глаза, пота и прочих уникальных особенностях. Кому-то это подделать невозможно, а кому-то лишь укажи пальцем на оригинал.
Олег долго перебирал высших должностных лиц, Мрак уже извелся, системы допусков оставались загадкой, а когда в очередной раз взглянул на Олега, раскрыл рот. За столом перед компьютером сидел невысокий человек с белыми волосами, золотистая кожа, приплюснутый нос, скошенная нижняя челюсть.
Он открыл и закрыл рот, взглянул в гамма-лучах, скелет и форма черепа тоже изменилась. Это уже не Олег…
— Ну, долго будешь таращиться? — сказал человек недовольно.
— Я ЛЛ-23-ми-Зет, старший инспектор. У него есть какое-то другое имя, не зовут же номером, а ты… тоже некое восьмизначное с разными индексами. Ага, вот. Я — Гургенс, а Щуржегала — второй инспектор. Вот твоя личина, смотри внимательно. Здесь все данные, но трехдневной давности.
Мрак сказал пересохшим горлом:
— А что будем делать?
— Сперва отыщем этого Гургенса, — сказал Олег, — а потом и Щуржегалу. Тайком, конечно. Я хочу, чтобы состав крови соответствовал абсолютно точно. И все остальное! Кто знает, как насобачена их распознавательная аппаратура? А вот если точные копии на атомарном уровне, тогда еще есть шанс…
Мрак спросил, набычившись:
— А что может быть еще?
— Ну, какие-нибудь ключевые слова в вопросах-ответах. Сознательно неверный ответ на третий или четвертый вопрос. Темп ответов… и прочие важные мелочи.
— А что нам делать?
— Придумаем, — ответил Олег. Лицо его было очень серьезным.
— Кое-какие идеи уже есть.
— Самые опасные люди, — изрек Мрак, — это идейные.
Прятаться и скрываться в этом мире оказалось удивительно просто. Тайной полиции, понятно, не существовало, здесь же одни ангелы, инквизиции или прочих КГБ-ЦРУ тоже почему-то нет, а есть только пограничная, так сказать, служба. Но и там бравые карацупы с мухтарами просматривают только дальний космос на случай обнаружения вообще жизни. Не только эскадру боевых звездолетов, но даже крохотную яхту засекут за сотни световых лет. Даже сами примут меры, не тревожа Высших Мудрецов, а здесь они, понятно, все мудрее мудрого и почти выше самого бога.
Но, несмотря на десятимиллионную поступь прогресса, не учли почему-то, что к ним могут проникнуть вот так нагло, без всяких звездолетов. Мрак, похоже, разобрался первым, сообщил с мрачным удовлетворением:
— Я ж говорю, достигли личного бессмертия на волне трусости. Ну, умирать никому не хочется, у нас сейчас тоже весь мир рехнулся на общенижепоясачеловеческих ценностях! Вот и эти… В голову не приходит, что можно двинуть в космос, рискуя жизнью на каждом шагу. А то, что их предки тоже рисковать умели, за миллионы лет забыто, как неприятное напоминание о других ценностях.
Олег послушал, кивнул:
— Да, на безопасности они помешаны. Более того, я сейчас выяснил, что их убить вообще невозможно. Если, скажем, я не просто кого-то здесь убью, а испепелю, рассыплю на атомы, то он тут же воплотится в Центре…
— Где-где?
— У них есть такой Центр Информации, — объяснил Олег, Мрак уловил зависть в голосе волхва.
— Каждый житель с ним связан мезонной связью. Все, что с ним происходит, тут же запечатлевается в каких-то сверхгигантских емкостях, где-то в центре планеты. Или какого-то другого места. Естественно, самом защищенном на свете. Так вот, если я кого прибью…
— Лучше я прибью, — сказал Мрак.
— У тебя всегда криво. То кишки вывалятся, то голову с трех раз…
—… то в тот же миг воссоздается в приемной камере этого Инфоцентра. И ни одного бита информации не бывает потеряно!
Мрак подумал, развел руками:
— Тогда здесь разгадка, почему они все помнят! Они бегают здесь, а их мозги на глыбине? Может быть, там мозги уже как у слона? Или кита? Олег поднялся:
— На всякий случай давай все же пойдем невидимками. Экранируйся от всего, уже умеешь.
Мрак сказал саркастически:
— А зачем куда-то идти? Ты ж говорил, что в каждом компе хранятся все сокровищницы знаний. Что, не так?
— Так, — отрезал Олег.
— Для быта, для жизни, дурень!… Тут есть все. И этого всего столько, что я просто не знаю… Сто тысяч наших академий! А тут это для дошкольников.
Но Мрак уже вышел из дома. Олег появился неслышно, Мрак чувствовал на себе его критический взгляд. На всякий случай проверил, посмотрел со стороны. Да, стопроцентный лабунянин, ничего не скажешь. Даже пахнет, как они, хоть лабуняне не пахнут вовсе.
— И все-таки я отыскал наше преимущество, — сказал Мрак внезапно.
— Да, конечно, — согласился Олег.
— Я уверен, что ты только этим и занимался. Комплекс ущербного человека — доказать, что кто-то хуже тебя. Хоть в чем-то, хоть в самом малом! Копать только в этом направлении, ничего не замечая другого.
Он думал, Мрак отгавкнется, но Мрак буркнул:
— А хотя бы и так?…
— Ох, Мрак… Так в чем преимущество?
— Ага, и сам на том же крючке?… Наше преимущество, что не боимся откинуть копыта. Ну, конечно, боимся, но стыдливо не признаемся… как не просто признались и признали здесь, но и написали на своем знамени крупными буквами. Правда, у нас тоже многие уже начали. Но мы все еще не боимся воевать! Не боимся страдать и чем-то жертвовать. А вот они уже миллионы лет ничем не жертвуют! А себя только ублажают. А с этим ублажением занимаются только приятным. Заглянуть в себя… и увидеть то, что увидели мы… Представить себе внутриатомный мир… или мир звездных расстояний?… Нет, этого не смогут. Олег подумал, сказал:
— Это объясняет, почему так и не перешли на внутриатомный уровень.
— Ага.
Воздух был чист и свеж, они летели низко над поверхностью, оставался страх, что радары засекут, спросят: свой — чужой и, не дожидаясь ответа, шарахнут из ПВО. Да из такого, что разнесет и нынешнюю шкуру.
Высокие цивилизации уязвимы, размышлял Мрак напряженно. Чем выше, тем уязвимее. В феодальные времена он мог бы самое большее — схватить меч и выбежать на улицу, где сумеет зарубить несколько человек, прежде чем его самого. С появлением пулеметов мог убить уже десятки человек, а когда начал подниматься на самолете, то знал, что одной-единственной бомбой убьет массу народу, а если бомба атомная — то сотрет с лица земли целый город.