— донесся искаженный помехами скорости голос волхва.
— Вспомнилось… Кстати, надо начинать как-то выбираться… А то уже страшновато.
— Из чего?
— Да я как-то… Не все же подчистками промышляют, я ж все по-честному…
— Не виляй, а то у тебя голос больно похоронный. Слышно было, как Олег горестно вдохнул, голос у него в самом деле был встревоженный.
— Да я когда-то по дурости брякнул… что хочу жить, пока светит солнце. Ну, бог, я тогда это так называл, согласился. Он думал, что только до заката, но я ему выдал истину, что Солнце-то за краем Земли не гаснет, а вылезает снова, непогасшее! Я, дурак, тогда ликовал, гордился, думал, что выторговал неизмеримо много! Бессмертие получил, дескать. Обманул бессмертного идиота. Вот оно светит и светит… но мы то знаем теперь, что вот-вот… через какие-нибудь пару миллиардов лет все ядерное топливо выгорит, Солнце погаснет, сколлапсируется, превратится в темную точку в темном космосе!… И тогда что? Мрак прокричал саркастически:
— Абыдна, да? Вот так умереть в расцвете сил и молодости? Ничего, ты хитрый. Выкарабкаешься. За два миллиарда лет да не придумаешь?
Голос Олега донесся очень серьезный, все такой же занудный:
— Это только кажется, что еще не скоро. Два миллиарда пролетят — не успеешь глазом моргнуть. Нет, надо думать уже сейчас…
Мрак не дослушал, рванулся вперед изо всех сил. Это было ликующее чувство, сравнимое разве что с тем, когда он впервые вышел из Леса в бескрайнюю Степь и замер, уверенный, что здесь уже конец Мира… Или в первой скачке верхом на странном звере, именуемом лошадью, когда земля мелькает под конским брюхом, в ушах победный грохот копыт, встречный ветер треплет волосы и раздувает щеки, а сердце едва не выпрыгивает от ликования…
Олег все наращивал скорость, тяжелый контейнер сильно тормозит, сам по себе — немалый вес, а тут еще идет с постоянным десятикратным ускорением, если бы не кожа из нейтронов, то ремни уже разорвали бы на части.
Мрак почему-то— прекратил фанфаронство в космосе. Летел тихий, как овечка. Потом таким же робким зайчиком приблизился к Олегу. Долгое время летел рядом, глаза поблескивали, как две звездочки. Олег молчал, и Мрак заговорил первым:
— Олег… Ты вот о боге… Да, мы их видели целые толпы. Всякую мелочь. Но видели и бога всех богов, могучего и вообще всемогущего Рода. Но если так… Если Вселенная в самом деле… гм… не такая, как мы видели раньше…
Он запнулся. На некрасивом лице впервые за века проступило непривычное для Мрака смущение.
— Ну?
— Хвост гну, — огрызнулся Мрак, — дуга будет! Если вместо облаков видим белые замки и драконов, вместо тайфуна — женские сиськи, а бога видим таким… до чего доросли, то все-таки где он сейчас? Чем занят? Что замыслил? Где этот Род, бог всех богов? Или Яхве, как его зовут на Востоке? Где?… Раньше он в каждую дырку лез!… Только я его встречал раз пять или шесть! Да и тебе, мудрому недотепе, тоже изволил являться… А теперь, когда он нужен, так и не дозовешься!
Олег несся молча. На поверхности тела дважды вспыхнули крохотные искорки, рассеянная космическая пыль сгорала без следа. Мрак ткнул его в бок, зарычал. Проще ткнуть металлическую балку. Олег все молчал, бледное лицо вытянулось, глаза стали серьезными.
— Мрак…
— сказал он наконец нерешительно.
— Что, нет ответа, умник? — спросил Мрак язвительно.
— Есть.
Мрак от неожиданности даже отстал, но Олег не сбавил темпа, пришлось истратить дейтерия побольше, чтобы догнать, а там заорал, глядя злыми выпученными глазами:
— Есть ответ? Так давай его сюда!
— Может, не стоит? Боюсь, что тебе он не понравится. Мрак прорычал:
— Вот всегда ты так! Почему от мудрствований одни только гадости? Ладно, все равно давай. Я сам напросился.
Снова несколько искорок заблистали на его плечах, вытянутых руках. Мрак ощутил болезненное жжение, на его коже оставались мелкие язвочки. Он сделал усилие, хотел зарастить, но рефлексы сработали раньше, язвочки затянулись бесследно.
Олег предложил:
— Держись за мной. Мне даже настоящие метеориты, что вообще редкость, как с гуся вода.
— Ладно, — сказал Мрак с неохотой. Вся натура восставала, что ему приходится идти или скакать за спиной волхва, хотя раньше было наоборот, это Олег и Таргитай укрывались за его широкой спиной и прямыми плечами.
— Но только ты не увиливай, не увиливай. Говори, где бог? Где ты его прячешь?
Олег сказал тихо:
— Мрак, горькая правда в том, что мы… это и есть он сам. Да, тот бог, который все сотворил.
— Мы с тобой? Олег поморщился:
— Не льсти себе. Мы — это человечество. Звери и птицы. Планеты и звезды. Галактики и метагалактики. Пространство, время, кварки, фотоны… все-все. Все то, что после Великого взрыва разлеталось… как мы называем, а на самом деле просто росло, развивалось, усложнялось, как растет и усложняется любой организм. А в любом организме рано или поздно пробуждается…
— Разум?
— Да погоди ты! До разума еще инстинктам бы появиться. А это уже что-то… Даже у муравья вон мозг в голове, а не в заднице… Вот так и в этой части огромного организма бога, если хочешь, даже Бога, появился… нейрон? Зачаточный мозг?… Первая мысль?… Во всяком случае, мы и есть самое высшее, что есть в этом огромном организме бога. Мы — это не только мы с тобой, но и все живое… А уж среди живого мы самые-самые. Называй это вселенским разумом или инстинктом, дело от этого не меняется. Сейчас мы не видим того бога, потому что мы все теперь — он.
Мрак сказал саркастически:
— Ага, и творим, значит, все по его воле? Олег ответил очень серьезно:
— По его или по нашей — разве не одно и то же? Ведь мы — единое. Мы — частицы бога. Но не те, которые вылетают из задницы, а те, которые в мозгу!… Даже если у него пока нет головного мозга, а только спинной. Или вообще одна хорда. Или ганглий.
— Нет, — сказал Мрак упрямо, — ты мне вот скажи… Почему он тогда являлся нам таким, ну, по нашему образу и подобию?… Я ж успел попутешествовать по миру, встречал не раз! В Парфии, как щас помню, он явился с вот такой завитой и надушенной бородой, а когда я с викингами готовился пограбить Оловянные Острова, он показался в облике здоровенного полуголого дяди с волосами на плечах и с огромным топором в руках!… А щас он каким будет?
— Никаким, — ответил Олег. Поправился:
— Во всяком случае, не человеком. Сейчас многие еще готовы с некоторой натяжкой признать его в личине инопланетянина, зеленого человечка, Великого Конструктора, но для большинства бога нет…
— А на самом деле?