Огромные зеркала в пустынном фойе ДК отразили его юношескую фигуру. Брюки-клеши от бедра, рубаха с планочкой и огромным воротником. Ворот распахнут, видна грудь и нежная шея.

Что-то странное почудилось ему в своей физиономии. Может, свет так лег в полутемном фойе? Он приблизился к зеркалу, вгляделся. Вроде бы его лицо… Но что с ним?.. На миг Валерке почудилось, что на него из зеркала смотрит Володька, его заклятый друг, сосед-антагонист. Те же мощные щеки, выпуклый лоб, стальные глаза. На миг перехватило дыхание, стало страшно и закружилась голова.

Валерка тряхнул головой. Наваждение исчезло. Из Зазеркалья на него опять взирало его собственное лицо: тонкие черты, усики, лучистые глаза.

Он внимательно вглядывался в него, со страхом ожидая повторения кошмара. Но нет, слава богу, ничего не менялось. Из зеркала на него смотрел он сам.

«Чушь какая-то», – пробормотал Валерка. От того, что случилось, на душе стало знобко.

Спускаясь по парадной лестнице ДК, он еще раз обернулся в сторону зеркальной стены. И снова в неверном дежурном свете ему почудилось, что у него – чужое лицо. Лицо Володьки.

Он остановился и круто повернулся, словно для того, чтобы застать врага врасплох. Физиономия друга исчезла. Из зеркала на него снова смотрел он сам. Валерка потер лоб. Пробормотал вслух: «Господи, глюки какие-то…» И, больше не оборачиваясь, сбежал по ступеням.

В столовке ДК взял, чтоб развеяться, четыре пива – туда как раз завезли бутылочное жигулевское.

В родной сто девятой Володьки не было. Маленькое зеркало на стене покорно отразило собственный Валеркин лик. Ничего нового, никаких изменений.

Успокоенный, юноша откупорил пиво.

А спустя час – не успел он даже две бутылки в одиночестве приговорить – в дверь раздался стук. Он открыл.

На пороге стоял Олъгерд Олъгердович. В руках он держал две бутылки отборного армянского коньяку.

– Поздравляю! – с порога пророкотал директор ДК своим хорошо поставленным голосом. – Победа! Валерочка, ты великолепен! В яблочко! Как раз то, чего сценарию и не хватало! Дай поцелую!..

Грандиозная пьянка по случаю приемки сценария растянулась на всю ночь, и в ней участвовали, в общей сложности, человек двадцать общежитских: и артисты агитбригады, и музыканты, и совсем посторонние студенты. Олъгерд Олъгердович только успевал башлять. Быстро снаряжались экспедиции в таксопарк за водкой. Пили здравицы в честь гениального автора и не менее гениального постановщика и актера. Валерка сидел именинником, старательно пытаясь забыть о своем компромиссе.

Пару лет назад

Разумеется, в студии Валерка разволновался. Прикинул: он не выходил на сцену уже более двадцати лет. А здесь – та же сцена, и зрители, и прожектора. А еще – он подсчитал – десять телекамер. За ними, легко себе представить, сидят на своих диванах еще пятнадцать или двадцать миллионов человек.

Валерку вместе с другими игроками усадили на подиум за мониторы. Остальные девятеро участников переживали еще круче, чем он. Кто сидел изжелта-белый, кто красно-пунцовый. А когда прозвучали волшебные слова «Мотор! Начали!» и на просцениум выскочил ведущий, худенький и щуплый Кирилл Мальков, волнение у Валерки куда-то испарилось. Осталось только необыкновенно бодрое, азартное чувство предвкушения. Что-то подобное он чувствовал тогда, в молодости, когда выступал, – и с тех пор уже порядком успел позабыть это приятнейшее чувство.

А потом, после того как ведущий представил участников и задал первый, отборочный вопрос, Валерка не задумываясь набрал на мониторе порядок букв, которые он успел наизусть заучить: В; С; D; А. И через минуту услышал восхитительные слова ведущего:

– Правильно на вопрос ответили пятеро, но первым из них был… – легкий люфтик, – … Валерий Беклемишев из Москвы!..

И тогда Валерка вскочил и очень артистично помахал рукой камерам, а потом даже раскланялся со зрительным залом. Он чувствовал, что поймал кураж.

…В святая святых программы, у пульта, сидели четверо. Те, что вершили здесь все: главный редактор, главный оператор, главный режиссер. И самый главный человек – генеральный продюсер. Лиля.

Шел девятый час утра, опять начали с опозданием. Все пили кофе, и только одна Лиля прихлебывала зеленый чай – тонизирующий эффект не меньше, чем от эспрессо, если не больше, а вреда для цвета лица и зубов ощутимо меньше.

Камеры показали крупный план Валерки. Он оказался весьма телегеничен. Его морщинки на экране стали выглядеть знаком мудрости, а улыбка осталась той же, что много лет назад: задорной и обворожительной.

– А он хорош, – пробормотала про себя главный режиссер Нинель Дмитриевна.

Нинель вообще среди игроков предпочитала мужчин, а среди сильного пола – тех, что в возрасте Валерки, чуть постарше, чуть помладше. У нее и теоретическое обоснование своим вкусам имелось: мужчины, дескать, как раз в таком возрасте могут быть одновременно и обаятельными, и умными. Среднестатистический зритель их шоу – а это, как показали социологические опросы, усредненная «тетя Маша из Тамбова: одинокая женщина из провинции, часто без мужа, но порой с детьми, с котом, телевизором и без видеомагнитофона» – на такого мужичка будет смотреть.

Нинель взяла микрофон и скомандовала в него Малькову (или, на сленге телевизионщиков, «дала ему в ухо»):

– Давай, поговори с ним побольше. Посмотрим, что это за фрукт.

Приказ немедленно прозвучал в наушнике у ведущего – тот моргнул в ответ, показывая, что понял. Непререкаемое подчинение командам, доносящимся из рубки, – залог долгой телевизионной жизни каждого шоумена. Напрасно народ думает, что «ведущий» й в самом деле ведет программу. На самом деле, ведут его. Отсюда, из аппаратной. И главный режиссер, и оператор с редактором. И, конечно же, – генпродюсер.

Чем лучше понимает сей факт так называемая телезвезда – тем дольше она задержится на экране. Но у многих ведущих все равно крышу сносит. Начинают фокусничать, считать себя самыми главными. Выпендриваются, лепят в эфире идиотскую отсебятину.

Однако ведущий «Трех шагов до миллиона» Кирилл Мальков был, слава богу, не таков. Он звездил где угодно, только не на площадке. Здесь конферансье прилежно исполнял все указания наушника. Потому и держался на шоу все время его существования – уже четвертый год.

– Пожалуйста, представьтесь, – проговорил Мальков с тонкой доброжелательной улыбкой, обращаясь к собеседнику.

– Меня зовут Валерий, я из Москвы, – улыбаясь в ответ, отбарабанил игрок.

– Кто за вас болеет?

– Никто.

– Как? Совсем никто?

– Представьте себе.

– Почему?

– Я совершенно одинок.

– Вы неженаты?

– Уже, слава богу, нет.