Очень долгое время, месяца, наверное, три, от Гарика не было никаких известий. К Лешке он тоже не заходил, но Ирочка знала, что обязательно зайдет. Во-первых, потому, что закончатся наконец экзамены в институты, куда поступали Лешкины одноклассники, во-вторых, у того же Лешки в сентябре был день рождения, на который обычно собирались все его лучшие друзья, и среди них конечно же Саркисян.
На день рождения Лешки пришел чуть ли не весь его класс, потому что одновременно провожали в армию тех ребят, которые не поступили в институты. Гарик Саркисян поступил, чему Ирочка была несказанно рада. Она ждала объяснения с ним почти без страха – подустала трепетать за три-то месяца, да и надеялась, что на радостях по поводу поступления он не будет слишком строг к «ее несчастной доле» и, может быть, даже признается в ответной страстной любви, которую с трудом сдерживал из-за вступительных экзаменов в вуз.
После официального застолья, под которое была отведена самая большая комната квартиры Епифановых, за столом остались только пятеро самых близких друзей Лешки. Среди них, разумеется, и Саркисян. Пока молодые люди продолжали сидеть за столом, Ирочка металась по маленькой комнате, смежной с той, где происходило торжество. Девушка поминутно бросала встревоженные взгляды на часы. И о чем думают эти парни? Уже поздно, а объяснения так еще и не произошло! Сколько можно есть, пить и попусту смеяться?! Когда смех перешел в категорию гомерического, Ирочка приникла ухом к двери. Нетрудно догадаться, что она услышала. Да-да! Именно это! Гарик Саркисян читал во всеуслышание ее письмо с самыми убийственными комментариями. Девушке показалось, что из-под ног уходит паркетный пол их квартиры. Она вынуждена была упереться руками в дверь, которая взяла да и распахнулась...
В комнате мгновенно стих смех. Перед молодыми людьми, вольготно развалившимися на стульях, предстала юная девушка с абсолютно белым лицом и глазами полными такой тоски и боли, что всем присутствующим стало не по себе. Мало того, каждому захотелось, чтобы это смешное письмо было написано именно ему, чтобы только из-за него так изменилась в лице милая и нежная Лешкина сестричка.
Неожиданно оказавшись лицом к лицу с насмешниками, Ирочка закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Она метнулась было в кухню, но там был кто-то из их многочисленной семьи. Девушка, зажав рукой рот, чтобы не разрыдаться в голос, выскочила на лестницу, скатилась вниз по довольно крутым ступеням старого ленинградского дома и выбежала во двор. В темной подворотне ее схватили за плечи мужские руки. Ирочка вскрикнула от неожиданности и обернулась.
– Не бойся, Ира... Это я... Андрей... Капитонов... – успокоил ее еще один одноклассник Лешки.
Ирочка привалилась спиной к холодной стене подворотни, а Капитонов уже сдирал с себя нарядный джемпер. Взяв за руку, он оторвал девушку от стены, закутал ее плечи в свой джемпер и ласково сказал:
– Ну куда ты понеслась, дурочка... в такой холод... Осень уже на улице...
Ирочка всхлипнула и с рыданиями уткнулась в грудь Капитонову. Андрей, крепко прижимая девушку к себе, ласково погладил ее по вздрагивающим плечам и сказал:
– Брось, Иришка... Саркисян никакой не подлец... Честное слово! Он читал твое письмо, чтобы... ну... поднять нам дух, что ли... Мы с Вовкой и Ленчиком идем в армию... Вот Гарик и читал... Он сказал, что девчонки любят солдат и обязательно станут слать в армию нежные письма...
В ответ на такое объяснение Ирочка разрыдалась еще сильнее. Андрей отстранил ее от себя, вытер слезы с ее щек и неожиданно предложил:
– А ты напиши мне, Ириш! Не про любовь, а просто... как живешь, что без нас в городе делается... А? Напишешь? Я тебе адрес части пришлю...
Изумленная Ирочка бессмысленно хлопала ресницами, на которых все еще висели слезинки, и не знала, что сказать. К такому повороту дела она была не готова. Капитонов рассмеялся:
– Ну ладно... Можешь сейчас не отвечать. Я тебе адрес пришлю, а ты напишешь... если захочешь... Хорошо?
Ирочка кивнула. Андрей зябко передернул плечами и предложил:
– Ну а теперь давай домой, ладно? А то не жарко, знаешь ли...
Девушка увидела, что он и в самом деле дрожит от холода в тонкой рубашке, и принялась стаскивать с себя его джемпер.
– Нет-нет! – остановил ее Капитонов. – Побежали лучше!
И они, почему-то взявшись за руки, побежали к подъезду Епифановых, возле которого и попрощались.
На лестничной площадке Ирочку поджидал смущенный Гарик, который уже десять раз пожалел, что так по-дурацки обошелся с письмом Лехиной сестры. Показавшись в дверях с молитвенно сложенными на груди ручонками, она выглядела такой трогательной, беззащитной и хорошенькой, что каждому уважающему себя мужчине захотелось бы защитить ее и утешить. Когда Ирочка поднялась на лестничную площадку, Гарик обрадовался, что рядом с ней уже не толчется Андрюха Капитонов, и сразу сказал:
– Ты это... того... Ира... прости... Я кретин, но обязательно исправлюсь...
Он обворожительно улыбнулся, готовясь сначала сострить еще как-нибудь на предмет собственной придурковатости, а потом признаться, что Ирочка, в общем-то, ему тоже всегда нравилась. Улыбнуться он успел, но и только. Лехина сеструха гордо прошла мимо него в квартиру, не удостоив даже взглядом. С улыбкой, которую так и забыл убрать с лица, Саркисян подумал, что Ирка Епифанова все-таки не очень ему нравится. А если уж быть до конца честным с самим собой, то не нравилась вообще и никогда. Он смачно сплюнул себе под ноги, приподнял воротник нового щегольского пиджака и сбежал по лестнице.
* * *
Целый год Ирочка обменивалась письмами с Андреем Капитоновым. Она действительно писала ему о том, как идут дела в школе, что нового во дворе. Писала о премьере в БДТ, куда их водили всем классом, о книгах, которые читала. Андрей ответно писал ей о службе, о новых армейских товарищах и о том, что очень скучает по дому, городу и даже по ней, Ирочке. Эти слова о том, что Капитонов по ней скучает, Ирочка перечитала раз десять. Она ловила себя на том, что тоже постоянно о нем думает. Конечно, Андрей не был таким знойным красавцем, как Гарик, но обладал приятной внешностью. В конце концов Ирочке начали сниться его светло-серые глаза и смущенная улыбка, но писать об этом она боялась. С любовными письмами, как ей казалось, было покончено раз и навсегда.
В конце сентября Капитонова вдруг отпустили домой на побывку за какие-то очень высокие показатели в военной подготовке. Прямо с вокзала с маленьким смешным чемоданчиком он приехал к Епифановым.
– О, Андрюха! – обрадовался Лешка, открыв дверь бывшему однокласснику, но тот сразу спросил:
– А Ира... Где Ира?
– Ируха!!! – зычно крикнул на весь дом Лешка. – Капитоныч приехал!
Из кухни с учебником химии в руках вылетела Ирочка. У них с Андреем были такие лица, что Лешка только изумленно крякнул да плотно прикрыл за собой дверь комнаты. Молодые люди несколько минут постояли друг против друга, потом Капитонов подошел к девушке и с большим трудом произнес: