Лариса ничего не ответила, потому что была не слишком уверена, что бывший муж повернет свои стопы именно в сторону ее квартиры. Конечно, он уже не так непримирим, как раньше… к Илюшке заходит, но что-то в Юре разладилось… Как-то он потемнел лицом и даже состарился. Странно, что он, такой тонкий интеллигент, сын этого мужичары. По всему выходит, что Никите Николаевичу лет шестьдесят, но жизнь в нем по-прежнему бьет ключом, чуть ли не брызжет из глаз. Эдакая энергия, что даже темпераментная Лариса в его присутствии несколько теряется. И красив, пожалуй… Высокий, сильный, без всякого намека на полноту. Морщин немного, кожа гладкая, глаза пронзительные, а губы такие… что Лариса, пожалуй, и свои не прочь подставить им…
Никита столь недвусмысленно зыркнул на нее своими глазищами, будто догадался, что она про него думает. Лариса смутилась и опустила голову с тяжелым узлом волос на затылке.
– Ну… я пошел, подруга, – сказал он и встал с дивана. – Проводи, что ли…
Лариса нехотя поднялась с кресла и направилась к двери. По дороге Никита ее перехватил и сжал своими ручищами так, что ей стало тяжело дышать.
– Красивая ты, Лариска, – выдохнул он ей в лицо и тут же впился в губы.
Она попыталась сопротивляться, но очень скоро решила, что не стоит. Пусть все будет как будет. Илюшки дома нет, а значит, она может себе позволить то, без чего уже страсть как изголодалась, из какого-то дурацкого принципа не допуская до себя Серегу. А этот мужик сделает свое дело и уйдет. Не станет же он доносить на нее собственному сыну. Зачем ему это надо? И Лариса, что называется, спустила тормоза. Она сама расстегивала блузку и стягивала тренировочные брюки, в которых застал ее Никита. Это так и надо, чтобы не совсем снять. Пусть все болтается, мешает. В том и весь смак, когда все расхристанно и будто наспех. Будто кто-нибудь войдет, и им надо торопиться. Так острее, горячее и пронзительней. Юре никогда даже в голову не приходило заняться с ней сексом где-нибудь, кроме супружеской спальни, а ей так хотелось новизны ощущений. Потому она и приглашала Серегу, который налетал на нее прямо в коридоре, и его холодные руки сразу отправлялись гулять по разгоряченному Ларисиному телу, изнывающему под коротеньким халатиком.
А этот Юрин папаша, похоже, дело знает. Видать, большой ходок. Не зря прожил свои шестьдесят. Они с ним, конечно же, еще встретятся… Непременно… Чтобы еще раз так же неистово и щедро… Лариса достанет ему сколько угодно часословов и всяких других книг. Никто и не заметит их пропажи. Где там этой курице Анечке! А потом, когда дело с квартирой будет сделано, она выбросит этого кобеля из головы. Все-таки Никита стар, хотя еще и о-го-го… Но она любит только Юру. А все эти мужики, они только для тела. Как же много надо ее телу! Лариса передернула плечами от так и не утоленного желания и опять положила руку Никиты себе на грудь.
* * *
Римма с Гариком как раз собирались ужинать, когда кто-то позвонил во входную дверь.
– Римма! К тебе! – крикнул из коридора Игорь.
Вытерев мокрые руки о полотенце, она вышла в коридор. Рядом с Гариком стояла худенькая, плохо одетая женщина с красным носом, возле которого держала скомканный и, похоже, несвежий носовой платок.
– Здравствуйте, Римма Геннадьевна – поздоровалась женщина. – Вы ведь Римма Геннадьевна? Брянцева? Я не ошиблась?
– Не ошиблась, – согласилась с ней Римма.
– А я от Валечки…
– От какой Валечки?
– От Валечки Поляковой…
– Поляковой? – удивилась Римма, посмотрела на Гарика и пожала плечами. – Я не знаю никакой Поляковой.
– Ну… вы просто забыли… Столько лет прошло…
– Тогда напомните, пожалуйста!
– Можно, я куда-нибудь присяду? – жалобно попросила женщина. – Ноги после всего совершенно не держат…
– Да-да, конечно, – спохватился Гарик. – Проходите в комнату… – И он почти насильно снял со странной гостьи полудетскую курточку и повесил в шкаф.
– Понимаете, я Раиса, родная сестра Валечки, а она… – Сев на самый кончик предложенного ей стула, женщина сморщила свое худенькое личико и принялась вытирать глаза, из которых побежали мелкие слезинки. Потом она задавленно всхлипнула, взяла себя в руки и продолжила: – А Валечка… Она, знаете ли, умерла… Вчера похоронили… вот как…
– Но, простите… – взволновалась Римма. – Я действительно не могу вспомнить вашу сестру. Где мы с ней виделись? Почему вы пришли именно ко мне?
– Я понимала, что вам вряд ли захочется все это вспоминать, но… я нахожусь в совершенно безвыходном положении! Иначе я бы не пришла, уж поверьте!
– Да что, в конце концов, происходит?! – возмутился наконец Гарик. – Объясните же, в чем дело?
– А вы, видимо, муж, да? – обратилась к нему женщина – вместо того чтобы объяснить цель своего визита. – Но… конечно же, не тот… Да? – И она обернулась к Римме.
– Что значит – «не тот»? – спросил Гарик и заслонил собой Римму, чтобы незнакомка смотрела на него. – Я у нее один муж, насколько мне известно!
– То есть… вы допускаете, что вам может быть не все известно? – произнесла очень странную фразу женщина.
– В каком смысле? – спросил Гарик, которому отнюдь не хотелось говорить посторонней женщине, что он знает о недавнем Риммином любовнике. Но любовник – это ведь не муж.
Женщина опять повернулась к Римме и запела свою песнь сначала:
– Риммочка…. вы понимаете, я никогда бы не потревожила вашу спокойную семейную жизнь, если бы не крайние обстоятельства…
– Да говорите же, черт возьми, что у вас за обстоятельства! – взревел Гарик.
Женщина вздрогнула и начала говорить:
– В общем, так, Римма… с моей сестрой вы лежали в роддоме двенадцать лет назад… Да, именно двенадцать. Оленьке как раз исполнилось двенадцать две недели назад.
– В каком еще роддоме? – жалко хохотнула Римма. – Я никогда не была в роддоме.
– Конечно, вы постарались выбросить это из своей памяти, но Оленьку-то не выбросишь… Такая милая девчушка… Точная ваша копия. Такая же беленькая, с кудрявинкой…
– Ничего не понимаю, – выдохнула Римма, тяжело рухнув на диван напротив женщины, которая назвала себя Раисой. – Что еще за Оленька?
– Ну как же… Ваша дочка… Валечка назвала ее Оленькой…
– Что вы несете? – прошелестела Римма. – У меня нет никакой дочери… У меня вообще не может быть детей…
– Правильно… Мы все вас уговаривали взять девочку, потому что роды у вас прошли с патологией, тяжело… Врач говорил, что детей больше у вас не будет, но уговорить взять ребенка тогда не удалось…
– Что за бред?!! Да вы…
– Ну-ка тихо! – остановил женщин Гарик. – Давайте-ка все по порядку! Вы хотите сказать, что двенадцать лет назад Римма родила девочку?
– Да, – кивнула головой Раиса.