– И он согласился?
– Представь! Сказал, что зайдет через часик после того больного… ну который во втором корпусе… Все логично… Я ничего не заподозрил. Служба эта платная. Почему бы эскулапу не заработать!
– И он пришел?
– Пришел и поставил тебе капельницу. Ну, а потом ты очнулась… и дальше уже все помнишь.
– То есть ты считаешь, что этот врач никакой не врач, а тоже из агентства… как ты его называешь?
– «Агенересс». Я думаю, что врач настоящий, просто купленный этим агентством с потрохами.
Римма села в постели, внимательно посмотрела в глаза Егорову и спросила:
– Юра, ты действительно меня любишь?
Он обнял ее за плечи и ответил:
– Неужели сомневаешься?
– Но ведь когда любят… Как ты мог во все это поверить?
– Уж очень ловко все было сделано. Думаю, что и ты поверила бы, когда концы с концами так хорошо сходятся: тут тебе и однокурсник, и нарколог, да еще и Аркадий! Подлец! Что он у тебя делал без штанов, Римма? Неужели ты с ним… мне назло?
– Я люблю тебя, Юрочка, – ответила она. – Я не могла бы с твоим другом… ни при каких обстоятельствах. – И она рассказала ему, что произошло в тот день между ней и Аркадием.
– Фантастика! – покачал головой Юрий. – Прямо кино!
Егоров увлек ее опять на подушки, и они целовались так долго, будто им было по шестнадцать лет и они впервые дорвались до запретного плода.
– Римм! А этот? Красивый такой… с которым я тебя видел… Он кто? – спросил Егоров, и она почувствовала, как он напрягся. – Что у тебя с ним было?
– Это Игорь. Мой муж, – ответила Римма. – Бывший, конечно.
– И что он?
– Он хотел, чтобы мы с ним начали все сначала.
– Он по-прежнему любит тебя?
– Оказалось, что так…
– А ты?
– Ты же знаешь…
– И все же… Ты с ним…
Римма отстранилась от Егорова и сказала:
– Да! Я с ним спала, потому что мне надо было как-то избавиться от постоянных мыслей о тебе. И тебе придется это принять или…
– Или что?
– Не знаю, – сникла Римма, но потом смело посмотрела в глаза Егорову: – Впрочем, знаю. Лучше сразу уходи, только не заставляй меня оправдываться.
– Я не буду… Просто мне хочется быть уверенным в том, что…
– Юра! – прервала его Римма. – Если ты остаешься со мной, то не надо ни в чем сомневаться. У меня ничего ни с кем не может быть! Ты мне веришь?
Егоров провел пальцами по ее щеке и вместо ответа на вопрос сказал:
– Я никогда не был так счастлив… Разве что когда родился Илюшка… Да и то по-другому…
Он поцеловал ее в нос, потом в губы, нежадным и быстрым поцелуем, потом, будто торопясь, пробежал губами по подбородку и шее, ложбинке между грудями и спустился по ее подрагивающему животу вниз. Она хотела как-то защититься, закрыться руками, но потом поняла, что этого вовсе не нужно делать, что именно ему она доверяет полностью и безоглядно. И ничего нет стыдного, когда любовь… И пусть кровь кипит ключом от его поцелуев, и дугой изгибается тело, и протяжный стон вырывается сквозь стиснутые зубы. Сейчас все можно, все разрешено и дозволено. Она совсем не распущенна и безнравственна, она просто любит его и готова дарить себя всю…
– Мне хочется плакать от любви, – прошептала изнемогшая Римма, но ей казалось, что она кричит об этом на весь мир.
– Делай что хочешь, – ответил он. – Сейчас можно все.
И вместо плача Римма тихо рассмеялась. Надо же – они думают одинаково. Они были едины и телом, и душой.
– Если честно, то я самым ужасным образом хочу есть, – сказала она.
– Удивительно, как мы сегодня с тобой во всем совпадаем! – подхватил Егоров, и они одновременно вскочили с постели, и опять обнялись, и снова рухнули на сбитую в комок простыню, и долго еще… голодали.
– Знаешь, Юра, после твоего рассказа мне почему-то кажется, что этот жуткий «Агенересс» принимался за меня неоднократно, – сказала Римма, жадно заталкивая в рот горячую магазинную пельменину.
– Ерунда! Теперь тебе везде будет мерещиться эта агентурная сеть.
– А ты послушай, какая ужасная история случилась со мной и моим бывшим мужем Гариком… ну… Игорем, с которым ты меня видел…
Егоров отложил вилку и внимательно посмотрел на Римму. Она понимала, что не очень-то ему хочется слушать про Гарика, но с дочкой, которую ей зачем-то хотели навязать, дело точно нечисто.
– Понимаешь, они использовали даже то, что у меня до Игоря была одна дурацкая связь… с одноклассником… Пожалуй, ты тоже должен об этом знать. В общем, мы с этим одноклассником однажды после вечеринки попробовали заняться сексом. Просто попробовали. Из глупейшего молодого любопытства. Один раз. Обоим не понравилось, а я, к несчастью, сразу же забеременела. После аборта врач сказал, что детей у меня никогда не будет, но тогда я еще не знала, какое это несчастье… А Игорь… он из благородства никогда не спрашивал, кто был у меня до него. И тут вдруг выясняется, что у меня не просто кто-то был, но еще и ребенок родился, которого я оставила в роддоме по причине молодого идиотизма…
– Да, история действительно странная, – согласился Егоров, – но мне кажется, это все совершенно не нужно ни Ларисе, ни… в общем, никому…
– Но как же тогда все это понимать?
– Видимо, кому-то очень хотелось поссорить тебя с Игорем.
– И кому же?
– Откуда я могу знать? Скорее всего, тому, с кем он жил до того, как снова стал водиться с тобой.
– Иронизируешь?
– Пытаюсь рассуждать логически. С этим агентством вообще много непонятного. Откуда, например, о нем могла знать мама?
– Мама… Какая? – спросила Римма, вспомнив о порванном пополам письме.
– Что значит какая? – удивился Егоров. – Моя мама. Это она дала Ларисе адрес «Агенересса» и еще ссудила ее деньгами.
– Видишь ли… тут такое дело, Юра… – осторожно начала она.
Лицо Егорова вытянулось.
– Что… Ты что-то знаешь? – тихо спросил он, и на его лбу проступила испарина. – Неужели опять какие-то тайны?.. Я, признаться, уже устал от них… Говори скорей, а то так можно с ума сойти…
– Помнишь, мы с тобой рассыпали Анечкины фотографии?
– Помню. И что?!
– Ну… и я подняла письмо, а потом… в общем… сама не знаю как… засунула его в свою книжку…
– Ну и?
– Я его сегодня прочитала, Юра…
Егоров не сказал ни слова, только молча покусывал губы. Римма вынуждена была продолжить:
– Думаю, что это письмо твоего отца. Он ведь Николай…