– Как? И это тоже?
– И это тоже! Никогда, Надя, не покупай напитки фирмы «Neveroff»! – Анжелка с волосами, забранными под косыночку, и с тряпкой в руках олицетворяла собой живой плакат санэпидемстанции. Не хватало только ореола над головой из букв: «Никогда не ешьте немытых овощей и фруктов!»
– И ты думаешь, что муниципалитет… – начала я.
– Как только сэр Neveroff заикнулся о желании присовокупить к своим неисчислимым богатствам помещение какого-то жалкого агентства «Ирма», – продолжила Анжелка, – ему не то что аренду предложили, а, думаю, и весь домик с радостью продали. Зуб даю, что из нашего бывшего здания вообще всех выселят, и Лидуся Александровна Неверова-Шаманаева устроит там какой-нибудь… публичный дом.
– Знаешь, Анжела, мне почему-то показалось, что Лидия и правда до сих пор любит Алекса, – сказала я. – Она вчера выглядела очень несчастной, хотя изо всех сил старалась подпустить демонического жару.
– Все может быть, Надя. Некоторые женщины почему-то в любви здорово агрессивны. Что Шаманаиха, что Дашка… Не всем мужчинам это нравится, верно ведь?
В ответ на это Анжелкино обобщение мне очень хотелось сказать, что все – и женщины, и мужчины – хотят одного: верности. А если ее нет, то не поможет ни агрессивность, ни доброта с нежностью. Но я ничего не сказала. Анжелка мое молчание посчитала за знак согласия.
К вечеру Шаманаев действительно привез компьютеры и выгнал нас с Анжелкой домой, чтобы мы не путались под ногами, когда их будут устанавливать и тянуть сеть.
А на следующий день в отмытом, но душном и неуютном подвале веб-консалтинговое агентство «Ирма» возобновило свою работу. Было нелегко не только потому, что мы находились в непривычных и очень некомфортных условиях. С отъездом Ирмы и уходом Дашки с Воронцовым нас осталось всего шесть человек, включая самого босса. Шаманаев пытался привлечь в фирму других сотрудников, но претенденты на рабочее место, попотев пять минут в нашем подвале, шли искать себе другое место.
Несколько молодых ребят лет эдак двадцати четырех выразили желание остаться в нашем бункере, но Лешка Шаман по какой-то причине их все же отбраковал.
– Я думаю, Надя, Алексу кажется, что Воронцов все-таки вернется, – сказала мне Анжелка. – А ты как думаешь?
– Что думает Шаманаев, мне вообще неизвестно, а что касается Воронцова… Скорее всего, он организует собственное дело.
– Значит, вы с ним все-таки встречаетесь? – обрадованно вскрикнула Анжелка.
– С чего ты взяла?
– Ну, он же сказал тебе про свое дело!
– Он мне не говорил. Это я сама так думаю.
– Но вы все-таки встречаетесь? – допытывалась Анжелка, которой очень хотелось, чтобы все вокруг встречались друг с другом и были бы так же счастливы, как она с Павликом.
– Мы не встречаемся, – ответила я как можно короче, чтобы девушка от меня отстала, но она и не собиралась отставать:
– Ой, Надя-я-я! Как же ты его лю-ю-ю-юбишь! Это же видно невооруженным гла-а-азом!
– Дурочка ты, Анжелка. Сама втрескалась по самые уши, вот тебе и кажется, что все вокруг тоже влюблены, – сказала я в ответ. А что еще мне было сказать?!
Анжела счастливо улыбнулась.
– Мы уже и заявление подали! – сообщила она.
– Как? – удивилась я. – Неужели Дашка дала Дроздецкому развод?
– Дала, – прошептала Анжела, и с ее радостной мордашки как-то вмиг сползли и веселость и счастливость.
– Чего так кисло отвечаешь? – очередной раз удивилась я.
– Я не кисло…
– А как?
– Знаешь, Надя, эта Дашка – такая страшная женщина, что лучше вспоминать ее пореже. – Анжелка высказала вполне здравую мысль, но выражение ее лица мне почему-то не понравилось.
– Хорошо, не будем вспоминать, – согласилась я. – И когда же свадьба?
– Десятого декабря. Надя, только не дарите пылесос, умоляю! У нас их три штуки: два у моих родителей и один у Павлика.
– Не подарим, – пообещала я, хотя никакого пылесоса у меня и в мыслях не было.
Однажды в счастливый день получки, отягощенная весьма приятной денежной суммой, я поехала в Гостиный Двор, чтобы порадовать себя какой-нибудь обновкой. Я все еще никак не могла привыкнуть к фирменным магазинам нового поколения и по старинке ездила в Гостинку. Кстати сказать, ни разу еще и не прогадала. Гостиный Двор теперь тоже выглядит весьма солидно, товаров в нем много и отличного качества.
Я забрела в секцию с шелковыми платьями и костюмами и долго выбирала, что бы мне такое купить, чтобы и к Анжелкиной свадьбе сгодилось, и к встрече Нового года подошло, и чтобы потом можно было носить на разного рода мероприятия. В конце концов я выбрала себе однотонное платье-костюм цвета золотистого хаки. Мне показалось, что данный наряд достаточно многофункционален. Платье отдельно можно будет летом носить как сарафан. Тонкие его лямочки отстегивались, и оно сразу принимало вид вечернего туалета. С пиджаком – уже получался третий вариант. А еще этот пиджак можно будет надевать с коричневой шелковой юбкой, томящейся у меня в запасниках. В общем, я здорово обрадовалась, что нашла такой выгодный вариант, отстегнула от своей получки кругленькую сумму и понесла ее вместе с костюмом на контроль.
Затылок дамы, для которой передо мной упаковывали в фирменный пакет нечто воздушно-голубое, показался мне знакомым. Я хотела незаметненько взглянуть на ее профиль, но женщина обернулась сама. Передо мной стояла Дашка Дроздецкая. Мы поздоровались, и я поняла, что больше нам сказать друг другу нечего.
– Вот… костюм купила, – из вежливости пробормотала я, в ожидании, пока обновку мне упакуют.
– Да и я тут вот… платье, – ответила она.
Ни ей, ни мне не хотелось расспрашивать ни о работе, ни об общих знакомых, и, неловко улыбаясь, мы, помахивая нарядными пакетами, резво направились к выходу, чтобы сразу же разойтись на разные линии универмага.
А на выходе из отдела у стойки с мелкой розницей стоял… Егор Воронцов. Я вздрогнула всем телом так, что выронила пакет. Дашка не вздрагивала. Она подошла к Горынычу и сказала:
– Ну, все! Наконец-то нашла то, что нужно. Держи! – И она сунула пакет Воронцову в руки.
Егор пакет взял, глядя мимо нее прямо в мои глаза, потом сунул его обратно в руки обалдевшей Дашке и подошел ко мне.
– Надя… – странным голосом начал он. – За тобой все еще последнее слово – оно сегодня очень много будет значить! Все-таки «да» или «нет»?
Разве я могла сказать «да», если он ошивается по дамским отделам, и не с кем-нибудь, а с пресловутой Дашкой? Разумеется, я гордо сказала:
– Нет!
Горыныч кивнул и пошел в другую сторону от Дашки, что меня хоть чуть-чуть ободрило.
Странно, откуда он взялся? Когда я заходила в отдел, его у стойки не было. Неужели они пришли позже, но Дашка сумела быстрее, чем я, выбрать наряд? Какой кошмар! О чем я думаю! Разве важно, когда они пришли? Важно, что они пришли вдвоем! А может, они встретились случайно? Нет… Она же сунула ему в руки пакет, будто они… будто у них с Дашкой…