29.8…
На часах было 11.25. Вот сейчас – пора.
Хозяин нажал на клавиши.
Он выставил на продажу крупнейший лот: сто миллионов долларов.
Через двадцать секунд его купили по курсу ровно тридцать рублей за один доллар.
Есть!
На счету Хозяина появилось три миллиарда рублей.
Ровно час назад у него было сто миллионов «зеленых». Но по тогдашнему курсу эта сумма составляла два миллиарда четыреста миллионов рублей.
За час он стал богаче на шестьсот миллионов рублей.
Или – на двадцать миллионов долларов.
Когда курс упадет.
А он – обязательно упадет. Куда он денется – после того, как все прояснится. После того, как на экранах телевизоров появится президент, живой и веселый, а виновных в ложных сообщениях и неразберихе публично заклеймят. Ждать осталось от силы пару часов.
Черт возьми! Двадцать миллионов долларов! Вот это игра! А ведь он не ставил на кон ничего. Ну, почти ничего. Ни копейки своих денег. Сто миллионов долларов, с которыми он пришел в игру, он взял в кредит. По курсу, который он, Хозяин, сам руками удачливого игрока – журналиста и издателя Цыкунова, занизил, насколько возможно. Кредит ему дали оттого, что его репутация – равно как и репутация его маленького, но крепкого банка – безупречна. Завтра он расплатится с кредиторами. Займ ему дали под сто процентов годовых в валюте. Грабительские, в сущности, проценты. Но пришлось на это пойти. Тем более что брал он деньги всего на два дня. Но все равно получалось почти пятьсот пятьдесят тысяч долларов одних процентов. Но это, пожалуй, и все его затраты. Сумма остальных вложений – ноль целых ноль десятых. Зарплата его сотрудников? Так ведь она и без того покрывается доходами от казино. А остальные, все эти ничтожные, слабые люди – Кругляев, Кухианидзе, Цыкунов, Старых, Садовникова – все они работали не за деньги. Они просто отрабатывали долг.
Итого его выигрыш составит сорок к одному. Больше, чем в рулетке, когда выпадает твое число. Но ни в одной рулетке мира не выиграешь двадцать миллионов долларов. К тому же, в рулетке царствует слепой случай. Голое везенье, божий промысел. А тут он, Валентин Николаевич Варенцов, сам, своими руками, заставил колесо судьбы вращаться в нужную ему сторону. Он исполнил роль бога.
Хозяин чувствовал приятную усталость. Так бог, наверное, чувствовал себя после первого дня творения.
Все людишки играли на него, даже не видя его. И даже – как о Боге – только догадывались о его существовании. А он… Он со своей высоты манипулировал ими за невидимые ниточки. И они говорили то, что ему нужно, делали то, что ему надо – и именно в тот момент, когда ему надо. О, как приятно быть невидимым и всемогущим! Всемогущим и невидимым!
Валентин Николаевич откинулся в кресле и сделал телевизор погромче. Уже все каналы передавали экстренные выпуски новостей. На экране рыженький немолодой корреспондент, стоя перед высоткой у «Красных ворот», захлебываясь, частил:
– Сегодня торги на межбанковской валютной бирже закрылись, зафиксировав самый высокий в этом году курс доллара – двадцать девять рублей и девяносто восемь копеек. И – самый быстрый темп его роста: за один час курс национальной валюты упал без малого на семь рублей…
– Ну, и как тебе все это нравится? – вместо приветствия спросила мамми.
Она позвонила Тане без четверти двенадцать.
– А ну их всех… – устало проговорила Таня. – Надоели…
Не рассказывать же мамочке, что и она, Татьяна, имеет отношение ко всей этой неразберихе.
– И что теперь будет? – задала риторический вопрос мама.
– Все успокоится, мамуля.
– Но я доллары свои не продаю.
– Конечно, не продавай. Я скажу, когда.
– Может, приедешь ко мне? Я блинчиков напеку…
Мама инстинктом, материнским своим чутьем поняла, что дочери сейчас тоскливо, плохо – и как могла, пыталась помочь ей.
«И в самом деле, что сидеть тут сиднем? – подумала Таня. – Все равно я уже ничего не изменю».
– Ставь тесто, – весело сказала она, – я еду.
– Очень хорошо, – обрадовалась мамми, – жду.
Через час Таня, успевшая принять душ, подкраситься и приодеться, уже подъезжала на своем «пежике» к маминому дому на Рязанском проспекте.
Мама встретила ее в дверях, с поварешкой в руке.
– Ты слышала? – с порога возбужденно спросила она. – Президент подал в отставку.
* * *
Пресс-конференция президентского пресс-секретаря началась в Кремле на полчаса позже намеченного, в половине первого. На пресс-конференцию были допущены лишь российские журналисты – причем не все, аккредитованные в Кремле, а только четверо, представляющие основные телеканалы.
Пресс-секретарь был бледен и взволнован. По бумажке, чего с ним обыкновенно не случалось, он зачитал короткое заявление.
– Сегодня в десять часов пятнадцать минут утра президент был госпитализирован в Центральную клиническую больницу с подозрением на острую сердечную недостаточность. Сейчас его состояние тяжелое, но стабильное. Прогнозы врачей по поводу президентского заболевания хорошие. Всяческие спекуляции на тему о том, что президент собирается лечиться за границей, являются злонамеренной ложью. Президент был и остается в Москве.
Пресс-секретарь сделал паузу и обвел глазами присутствующих.
– Однако, – продолжил он, – сознавая свою ответственность перед страной, в одиннадцать часов тридцать минут утра сегодня, двадцать пятого октября, президент подписал указ, согласно которому все его полномочия на время его заболевания передаются главе правительства, премьер-министру. Премьер-министр, начиная с одиннадцати часов тридцати минут, принял на себя полномочия президента России. Он полностью контролирует ситуацию в стране, включая вооруженные силы, силы ядерного сдерживания, а также все силовые структуры. Обстановка в стране в целом остается спокойной.
Пресс-секретарь оглядел корреспондентов, давая понять, что его сообщение закончено. Журналисты переглянулись и, как по нотам, разыграли заранее подготовленные и, видимо, согласованные вопросы.
– Как осуществлялась передача ядерного чемоданчика? – спросил первый канал. – Ведь премьер-министр находится в Сочи…
Пресс-секретарь снисходительно улыбнулся.
– Управление силами ядерного сдерживания – несколько более сложный процесс, чем это принято представлять. Всех деталей я рассказать вам не могу, но, уверяю вас, никакой «ядерный чемоданчик» в Сочи везти не пришлось. И, поверьте мне, что ровно в тот самый момент, когда президент подписал указ о передаче своих полномочий, премьер-министр принял на себя ответственность за ядерную кнопку.