– Далее. На ключах от сейфа имеются отпечатки Садовниковой, что вполне естественно, – мерно говорил полковник. – Плюс еще одни. – На стол лег третий узор. – Они те же самые, что на сейфе и на документе.
На Наташку накатила внезапная тошнота и безумная слабость.
– И, наконец, следующие пальчики. – Ходасевич достал четвертую картинку и положил поверх первых трех. – Они принадлежат лично вам.
Наталья тяжело дышала и смотрела на дактилоскопические узоры с ужасом.
К столу стала приближаться официантка.
– Отойдите! – рявкнул на нее, не глядя, толстяк.
А когда она обиженно удалилась, спокойно продолжил:
– Все эти пальчики – с документа, с ключей из сейфа – принадлежат лично вам – Наталье Соколовой, восемьдесят второго года рождения, проживающей по адресу: Москва, Таллинский бульвар, сорок семь, квартира два. Какой же вывод мы можем сделать из данных неопровержимых улик? Главный: что документ из сейфа Садовниковой украли вы. И совершили кражу по просьбе Максима Мезенцева, вашего любовника. Украли для того, чтобы досадить Садовниковой. Максим, кстати, как я уже сказал, во всем признался – так что ваше признание мне, откровенно говоря, совсем не нужно.
Полковник спокойно и буднично собрал со стола фотографии и сунул их в портфель. Одним глотком допил кофе.
– Кто… вы? – прошептала секретарша.
– Я Хэмфри Богарт.
– В смысле? – пробормотала не слишком образованная Наташка.
– Я частный детектив. Сыщик. – Ходасевич уставился на нее тяжелым взглядом.
– Что… вы… собираетесь делать… дальше? – пролепетала она.
– Вы хотите знать, предам ли я эти материалы огласке? Возможно. – Пауза. Еще один тяжелый взгляд. – Но возможно, и нет.
– Что я вам должна? Должна делать?
«Сейчас он назовет сумму. Или скажет, чтобы я ему отдалась».
– Ничего, – проговорил толстяк. – Почти ничего. Вы просто завтра придете к своему шефу – Теплицыну – с заявлением об увольнении по собственному желанию. Сошлетесь на срочные семейные обстоятельства. И больше вы никогда не приблизитесь ни к «Пятой власти», ни к Садовниковой.
– И это все? – недоверчиво спросила Наталья.
– Все, – кивнул Ходасевич.
– Вы не передадите эти материалы Теплицыну?!
– Нет.
– Почему?
– Мне это не нужно.
– И в милицию не заявите?
– Милая барышня, если бы я хотел сдать вас милиции, вы бы сидели уже не здесь, не за чашкой кофе, а в комнате для допросов. Вас бы приковали наручником к батарее и разговаривали бы совсем иначе.
– Я… Я не знала, что все так получится… – прошептала Наталья. Она была готова разреветься. – Я думала, это как игра… Я полагала, потом Макс вернет документ на место…
– А вот это меня совершенно не интересует, – холодно произнес полковник. – Итак, мы договорились. Завтра вы идете к Теплицыну и увольняетесь. Это самый лучший для вас выход. А я с вами, Наталья Соколова, больше никогда не увижусь. И могу вас заверить: этими вашими пальчиками шантажировать вас никогда не буду.
– Какие у меня гарантии?
– А что мне с вас взять? – усмехнулся Ходасевич. – Вы были и, видимо, на всю жизнь останетесь посредственной секретаршей. Это ваш потолок.
Полковник встал и дал возможность Наталье выйти.
– Ступайте. За кофе я уплачу.
Она неловко пролезла через стулья и рванула к выходу. Выбегая из дверей, она испуганно оглянулась. Полковник уже не смотрел на нее и, вальяжно развалившись на стуле, раскуривал сигарету.
…Разумеется, Наташка не знала, да и не могла знать, что отпечатки пальцев, предъявляемые ей «частным сыщиком», – чистейшей воды блеф.
Никто не проводил дактилоскопической экспертизы ни с документом (да и не было в руках Валерия Петровича этого документа!), ни с сейфом, ни с ключами. Никто и ниоткуда не добывал ее собственные «пальчики» – да Наталья и не ведала, как они в точности выглядят. Все эти улики, предъявленные полковником секретарше, минувшей ночью состряпала Татьяна на компьютере.
Блеф удался.
Когда Наташа скрылась за дверью, Валерий Петрович кликнул официантку:
– Пожалуйста, еще кофе. И сразу – счет.
Официантка холодно кивнула и пошла к бару. Она так и не поняла, что же на самом деле только что происходило между этими двумя посетителями, и теперь терялась в догадках.
* * *
В тот же вечер из автомата полковник позвонил дизайнеру рекламного агентства «Пятая власть» Родиону Щапову.
– Да-да, – внушительно промолвил тот в трубку. Голос у него был таким же красивым, как и он сам.
– Родион, – проговорил Ходасевич, – мы с вами встречались по поводу кражи документа из сейфа Садовниковой.
– Да, – ответил тот упавшим голосом.
– Так вот, дело закрыто. Мы знаем, кто его похитил.
– Я тоже. Его украла Садовникова.
– Ответ неверный.
– А кто?
– Вы узнаете об этом завтра.
– Как я узнаю?
– Одна из сотрудниц вашего отдела завтра будет уволена.
– Одна из сотрудниц? – задумчиво произнес Родион. – Значит, Полинка? Или Наташка? Больше никого вроде и не осталось.
– Не гадайте. Завтра все узнаете. И еще. О матушке вашей я постараюсь позаботиться. Я своих слов на ветер не бросаю. Прощайте, Родион. Мы с вами больше никогда не увидимся.
* * *
Из той же кабинки Валерий Петрович позвонил другому абоненту. Ею была копирайтер, напарница Щапова, – Полина Павленко. Ей Ходасевич сообщил ровно ту же самую новость, что и Родиону: «Один из сотрудников вашего отдела завтра будет уволен. Знайте за что: это именно он украл документ».
Напоследок полковник сказал Полине примерно то же, что и Родиону:
– Больше вы, Полина, никогда меня не увидите и ничего обо мне не услышите. Наше сотрудничество закончено.
Но при этом добавил:
– И последнее: простите меня и моих коллег.
– За что?
– За ту ночную сцену. И за наркотики. Понимаете, я был убежден, что документ украли вы. Я, к счастью, ошибся. Так что еще раз извините. И всего вам хорошего.
«Обычно секретные агенты не извиняются, – подумал он, повесив трубку, – но этой Полине еще, возможно, работать вместе с моей падчерицей».
* * *
И третий звонок совершил Танин отчим из того же автомата. Он набрал сотовый номер генерального директора компании «Пятая власть» Андрея Федоровича Теплицына.
– Это вас беспокоит Ходасевич Валерий Петрович, отчим Татьяны Садовниковой.