Оксана задумалась и отрицательно покачала головой:
– Боюсь, что нет.
– Скажи, а какие у Барсинского теперь привычки? Недостатки? Слабые места?
– Не знаю… Пожалуй… Пожалуй, только одно… Он – бабник.
Тишина повисла над верандой. Было слышно, как набегает на берег близкое море. С волейбольной площадки доносились итальянские выкрики.
Солнце опустилось низко-низко, и сразу стало прохладно. Оксана вскочила и сквозь распахнутое окно-дверь прошла в номер. Вернулась с кофтами для себя и для Андрея. Набросила ему на плечи и укуталась сама.
– Значит, моя Людмила получила то, что хотела… – задумчиво глядя на далекое краснеющее солнце, проговорил Андрей.
– И полной мерой, – подтвердила Оксана.
– С кем же Боб трахается?
– Ну, только у нас в фирме у него две «официальные» любовницы.
Начальница секретариата и пресс-атташе. Обе блондинки, ноги от ушей, ростом по метр восемьдесят. Выше него на две головы… Есть наверняка и другие. И проститутки – тоже.
Велихов одним глотком допил кофе. Внимательно посмотрел на Оксану и сказал:
– Слабости противника надо использовать. Она поняла его и столь же внимательно посмотрела ему прямо в глаза:
– Ты уверен, что хочешь этого? Его лицо на секунду дрогнуло.
– Милая, – глухо проговорил Велихов, не отрывая глаз от ее лица, – чтобы отомстить Барсинскому, я согласен на все.
Оксана облегченно отвела глаза. Карт-бланш от любовника был получен.
Андрей встал, взял ее за руку и потянул к номеру. Она поняла и не сопротивлялась.
Они закрыли за собой окно-дверь, подошли к широкой кровати и занялись любовью.
Стремительно чернеющее небо Синайской пустыни глядело на них сквозь высокое окно.
" * * «Ну и униформа у нынешних студенток, – думал Велихов, – такие соплюшки – а уже в мехах…» Он тут же оборвал себя: «Я рассуждаю, как злобный старик!»
Велихов не спеша шел по парку, окружающему многочисленные корпуса Московского университета. Чуть ли не впервые за холодную, хмурую зиму на небе золотилось солнце, и студенты дружно поснимали шапки и развязали шарфы. Велихов с удовольствием разглядывал молоденьких розовощеких студенточек. А еще говорят, что нашей молодежи жить не на что: почти все девушки щеголя-. ли в песцах и норках. Из-под шубок выглядывали короткие юбочки, а от взгляда на тонкие капроновые колготки Велихова мороз пробирал по коже. Он вспомнил, как однажды, в такой же ледяной зимний день, его тогда еще юная и бестолковая Людмила явилась на свидание в прозрачных чулочках. Когда они вернулись в общежитие, в заблаговременно приготовленную пустую комнату, он согревал своими поцелуями и дыханием ее ледяные ножки. «Целует ли твои коленочки Боб – а, Людмила?» Елихов направлялся на факультет вычислительной математики и кибернетики, на конференцию по новейшим компьютерным технологиям. На ней должны были выступить наиболее одаренные студенты.
* * *
Добрый папочка решил прославить свою ничем не примечательную фамилию – Титов. И назвал сына Германом.
Насмехаться над мальчиком начали еще в детском саду. Трехлетние детишки уже знали, что есть такой известный космонавт, и дружно смеялись над неловким Германом-Геркой: «Космонавт на дерево влезть боится! Космонавт с лестницы упал!»
Герка плакал и жаловался родителям: «Не пойду больше в садик!». Ему не нравилось, когда кругом много народа, что его заставляют самого шнуровать ботинки и есть суп с крупно резанной картошкой – мамочка резала совсем иначе, мелко! А пуще всего ему не нравилось, что, когда у него что-то не получается, над ним смеются – все, даже девочки.
И воспитательницы.
Мама сына жалела, а папа Отделывался вечной бессмысленной фразой: «Сын, будь мужчиной!» Не легче было и в школе, куда Герку отправили с шести лет, благо читал он уже свободно и считал почти до тысячи. Его опять дразнили «космонавтом» и опять пытались втянуть в бессмысленные коллективные мероприятия.
Когда ему было восемь лет, произошло значительное событие. Папа ушел.
Мама говорила, что он уехал в долгую командировку, но голос ее при этом предательски дрожал. Герка утешал маму по-взрослому: «Ушел – туда ему и дорога!»
Мама, оставшись вдвоем с сыном, теперь выполняла все его желания.
Разрешала не ходить в ненавистную школу, когда он говорил, будто у него болит горло. Покупала его любимые бананы. Не заставляла убирать в комнате и мыть посуду. И делала подарки.
Первым делом Герка выпросил себе компьютер – кондовый советский «Агат».
И с тех пор его жизнь круто изменилась. Он впервые встретил настоящего друга.
Компьютер не обзывался и не заставлял его делать то, чего ему не хотелось. А, наоборот, выполнял то, что ему приказывал Герка. Первое – и последнее! – разумное существо, беспрекословно слушающееся его.
А приказывал ему мальчик с такой легкостью, что этому поражались даже взрослые.
В одиннадцать лет Герман написал свою первую компьютерную программу.
В двенадцать – его послали на городскую олимпиаду по программированию.
Вообще-то туда допускали только с четырнадцати, но мама добилась, чтобы для сына сделали исключение. Гера занял шестое место – обставив не один десяток способных старшеклассников. Шестое место во всей Москве!
С тех пор ни одна компьютерная или математическая олимпиада не обходилась без Германа Титова. Он постоянно побеждал и приносил домой серьезные книги по компьютерам и бесполезных плюшевых зверей. Мама выставляла трофеи на специальную «победную полку» и млела от успехов сына. Она делала все для того, чтобы он полностью посвятил себя любимому делу. Копила деньги и покупала ему все более совершенные компьютеры и дорогое программное обеспечение. Кормила – причем приносила еду прямо в комнату, ставила тарелки рядом с компьютером.
Стирала и гладила, оберегала от школьных субботников и прочих обыденных глупостей.
И всем восхищенно рассказывала, какой у нее талантливый сын.
А когда Герке исполнилось шестнадцать, опять произошло два важных события. Его, как победителя множества олимпиад, без всяких экзаменов приняли на факультет вычислительной математики и кибернетики в МГУ. Когда он, сияющий, принес домой радостную весть, его встретила не менее счастливая мама. Она сидела в большой комнате – в компании с каким-то нахохлившимся мужчиной в мышином костюмчике. Рассеянно выслушала Герину новость и звенящим голосом сказала:
– Сынок, у меня тоже новости… Ты вырос… И поэтому я… Я… Сегодня я вышла замуж!
Нахохлившийся тип при этом даже не улыбнулся.
Гера невзлюбил отчима с первого взгляда. С какой стати этот мужик живет в их квартире и устанавливает свои порядки? Какого дьявола он гудит: