Но говорить ничего не пришлось — Дима определенно делал успехи. Настоящий супруг со стажем — понимает ее без слов:
— А запаха ты не почувствовала, потому что очень сильно краской воняло… И тебе еще знаешь как повезло? Концентрация газа оказалась невысокой. А включила бы конфорку часом позже — полподъезда бы разнесло, про тебя и говорить страшно… — Он нервно облизнул губы.
Надя хотела пошутить: мол, разве ты не мечтаешь, хотя бы втайне, остаться холостяком?
Но губы были такими вязкими, а Димины глаза столь умоляющими, что она промолчала. Нет у нее сил говорить.
Надя устало сомкнула веки, и ей сразу стало легче. Чернота перед глазами куда приятнее ослепительной больничной палаты. Не зря в Японии белый цвет считается траурным, он действительно очень противный.
Перед глазами все сразу поплыло, в голове зашумело. И хотя в палате было тепло, Наде вдруг стало зябко. Как тогда, в феврале…
Когда вслед за Иркой и Леной она медленно, будто на заклание, выбиралась из угнанной «девятки»…
Десять лет назад. Надя
Бросать лицом на капот их не стали. Надевать наручники — тоже.
Усатый мент в полушубке, вылезший из-за руля «Форда», лишь заглянул в «девятку» и удивленно покачал головой:
— Вы что, одни были?..
А напарник — это его голос они слышали по матюгальнику — в сердцах бросил:
— Дуры! Как есть дуры!!
И Надя была с ним полностью согласна. Ситуация аховая! Сходили, называется, на «Юнону и Авось». Мало того, что угнали машину и попались, еще и весь бок у «девятки» разворочен. И сосед Стасик им при любом раскладе за это такой иск влепит!.. И еще наверняка их за угон будут судить. Боже! Что скажет мама? А как же институт? Кто ее возьмет даже в скромный библиотечный, если будет судимость?!
— Ладно, — вздохнул усатый. — Будем оформлять. — И строго уставился на девушек: — Чья машина?..
Все трое молчали, и усатый велел напарнику:
— Пойди по компьютеру пробей.
Тот послушно нырнул в «Форд», и Надя смутно вспомнила, что недавно смотрела по телику передачу о шедеврах научно-технической мысли. Одним из шедевров как раз и называлась возможность просматривать автомобильные базы данных из любой милицейской машины. Значит, уже через пару минут станет известно, что хозяин «девятки» — Стас. И если он успел об угоне заявить…
Надя втянула голову в плечи, а усатый мент продолжал их пытать:
— Водительских удостоверений ни у кого из вас, конечно, нет… — И с нотками жалости в голосе поинтересовался: — Учитесь? Работаете?
— Учимся. В школе, — пискнула Коренкова, жалобно взглядывая на гаишника. — В одиннадцатом классе.
— Час от часу не легче, — вздохнул тот.
И Надя вдруг отчетливо, на уровне интуиции, поняла: у этого мента явно есть дочь. Похоже, примерно их возраста. У нее, как и положено подросткам, свои проблемы и заморочки. И отец, пусть и служит в дуболомном ГАИ, свою дочь понимает. Поэтому, не попади они в аварию, он бы их просто отпустил. Пусть и на чужой машине, и без прав, и удрать пытались…
И она пролепетала:
— Понимаете… Мы виноваты, конечно, но не совсем. И врезались не потому, что идиотки. Просто нам помешали. Вон от того подъезда «Запорожец» выехал. Без моргалки, на приличной скорости. Мы просто от столкновения уходили…
— И где он сейчас, тот «Запорожец»? — поинтересовался мент.
— Уехал, — вздохнула Надя.
— Ну, разумеется, — пожал тот плечами. И буркнул: — Да если б и не уехал — попробуй ты чего докажи. Тем более что ни прав у вас, ни, конечно, доверенности на машину… Не пили хотя бы?
— Не пили! — с надеждой выкрикнула Елена.
— А что толку? — вздохнул гаишник.
Тем временем из «Форда» выбрался его напарник. Доложил:
— Владелец автомобиля — Есин Станислав Сергеевич, 1971 года рождения, проживает здесь, на соседней улице.
— Кто он вам? — строго взглянул на подруг усатый.
— Сосед, — смело посмотрела на него Ирина.
Когда она поняла, что машина не числится в угоне, явно повеселела. Но Надя оптимизма Ишутиной не разделяла. Может, Стасиково заявление еще в компьютеры не попало?
— Ладно, — сказал усатый. — Сейчас быстренько составляем протокол, фиксируем повреждения — и едем. «Девятка» ваша вроде бы на ходу…
— А куда мы с вами поедем?.. – лучезарно улыбнулась Ирина.
Она, похоже, уже вполне оправилась от первого шока.
— В отделение, — пожал плечами мент.
— А может, не надо?.. – кокетливо заканючила девушка.
— Ты, милая, не наглей, — не ответил он на улыбку.
— Ну правда! — подключилась Надежда. А вдруг действительно прокатит? — Отпустите нас, пожалуйста! Мы больше не будем!..
— Детский сад, — буркнул стоявший рядом напарник.
А усатый, даже будто извиняясь, произнес:
— Нет, девочки. Не просите. Бесполезно. Мы и без того вам навстречу пошли. Забудем, так и быть, что вы по требованию сотрудников милиции не остановились. За одно это, если вы не знаете, — уже статья. Но зафиксировать аварию, тем более на чужой машине, мы обязаны.
И велел напарнику:
— Оформляй протокол.
Наши дни. Надя
Когда Надя второй раз пришла в себя, фонари на улице уже не горели. Сквозь опущенные жалюзи палаты проглядывало солнце.
«Сколько я здесь? Уже сутки? Двое?»
Подле кровати на неудобном узеньком стуле опять восседал Полуянов. Но на этот раз за руку ее не держал — спал, неудобно разбросав ноги. И розы на тумбочке имелись — те же самые, но несколько уже подвядшие.
«В такую жару им надо воду три раза в день менять», — мелькнуло у Нади, и она порадовалась: кажется, мозги в порядке. Еще бы убедиться, что с лицом, как ее уверяли, всё о’кей… Да и заодно в туалет сходить — по малой нужде хотелось нещадно. Интересно, а как она раньше с этим справлялась? Неужели ей Дима судно подкладывал?!
Надя осторожно — в этот раз тело ей уже вполне повиновалось — спустила ноги с кровати. Голова, конечно, кружится, и мушки перед глазами сразу запрыгали, но в целом жить можно. Интересно, к этой белой палате прилагается свой туалет? Или придется разыскивать удобства в больничном коридоре?
Туалет — крошечный и отделанный, разумеется, белоснежным кафелем — к счастью, имелся. Надя, едва завидев удобства , чуть не подпрыгнула — до такой степени хотелось. Но, прежде чем усесться, все равно на секунду задержалась у зеркала. Боже, в какой кошмарной она рубахе! Казенная, что ли, ночнушка — в жуткий цветочек и вся в пятнах?.. Ну и обряжают же в наших больницах пациентов! Обязательно нужно попросить, чтоб Димка нормальную пижаму принес. Да и лицо не блещет. Хорошо, конечно, что не изранено. Но цвет — кошмарный, бледно-серый, с черными тенями под глазами. Категорически нужен тональник. И румяна. Тоже пусть Полуянов доставит.