...Но в тот февральский, ветреный день мой имидж победительницы дал сбой. Дело в том, что Максимка подцепил какой-то вирус – ОРВИ, а может, и грипп. Болел тяжело, с высоченной температурой и сильным кашлем. Я, конечно, изо всех сил старалась его не просто побыстрей вылечить, но и подбодрить, развеселить. Постоянно сынулю обнимала, кормила с ложечки, спала рядом с ним, чтоб вовремя дать жаропонижающее. И Максимку моя материнская, безвозмездная и сильная энергетика довольно быстро поставила на ноги. Но зря говорят, будто от детей невозможно заразиться. Едва температура у сына упала, я разболелась сама. В постели, конечно, спасибо аспирину, не лежала, но чувствовала себя препаршиво. Постоянная слабость и насморк, а еще мерзла... Но полноценный больничный не взяла. Вирус по всему городку гулял, и у нас в клубе половина инструкторов свалилась. Те-то, умные, вызвали врачей, улеглись в кроватки и поставили Емелю перед фактом. А я, идиотка, все за дело радею, переживаю: клиентки явятся на тренировку, а инструктора нет. Глотала бесконечные порошки-настойки, сбивала температуру, загоняла простуду внутрь организма – и героически ходила на работу.
И вот промозглым вечером, отскакав четыре тренировки подряд (две со своей группой и еще две, заменяя разумных, спокойно болеющих коллег), я наконец вышла из клуба, собираясь отправиться домой. Самочувствие было хуже некуда и настроение отвратное. Потому что, помимо болезни и плохой погоды, еще и финансы были на нуле. Зарплата благодаря лекарствам и машинкам-книжкам, чтобы порадовать болеющего Максимку, давно растаяла. Емеля, конечно, обещал за мой ударный труд выдать премию, и пенсию маме со дня на день должны принести, но пока что в моем кошельке уныло шелестели две десятки. Две! Ровно на маршрутку до дома и буханку хлеба. Обычно такие финансовые кризисы меня даже веселили – ну или я старалась относиться к ним снисходительно. Например (как школьница, право слово!), ехала вместо удобной маршрутки на автобусе – без билета! – и с замиранием сердца ждала налета контролеров. Или вовсе: шла со своими грошами в единственный в нашем городке супермаркет. Гордо бросала в тележку единственную буханку хлеба и, если охранники маячили в другом конце зала, напихивала по карманам развесных конфет или творожных сырков.
Но сейчас подобных трюков я бы и близко не исполнила. Никаких автобусов – у нас в Кирсановке в них не топят, стекла обледенелые, сиденья холодные... Дождаться бы теплой маршрутки. И без всяких, конечно, магазинов домой, в постель. Ну и подумаешь, что в доме свежего хлеба нет. Как-нибудь позавчерашним обойдемся.
...Только и с маршруткой не везло. Шел мокрый снег, на дорогах была сплошная скользкая каша. От такой погоды даже в нашей сонной Кирсановке, видно, случилась пробка. Или водитель – у нас ими, как везде, работают теплолюбивые кавказцы – от мороза в каком-нибудь духане спрятался. На остановке уже скопилось полно народу, люди жались под крышей, чихали и кашляли. Я, чтобы не подцепить какой-нибудь новый вирус, стояла чуть в стороне и безнадежно вглядывалась в поток машин: не мелькнет ли среди них родное желтое тулово «Газельки»... Впрочем, чтобы вместить всех желающих, уже и двух «газелей» не хватит. Представляю, что за давка начнется, когда маршрутка наконец подойдет! А таксистов мои два червонца уж точно не заинтересуют. Но не идти же пешком пять километров до дому!
Так что полнейший тупик. Да и вид у меня был совсем не королевский. Куртка застегнута до носа, шапочка натянута до самых бровей. Осанку под пронизывающим ветром тоже держать непросто. Нос хлюпает, губы обветрены. Настоящая тетка-неудачница.
Потому я была чрезвычайно удивлена, когда рядом вдруг притормозила черная иномарка с московскими номерами. Водитель заблудился, что ли? Однако окошко со стороны пассажира поползло вниз, и мужской голос спросил меня совсем не про дорогу. Он весело крикнул:
– Девушка! Вам куда?
Подхалтурить, что ли, решил москвич? Но только я, увы, сегодня совсем некредитоспособна.
– У меня денег нет. – И отвернулась.
Однако водитель не отставал:
– Я с девушек денег не беру! Садитесь!
Вот ведь настырный!
– Мне в Березовку, – буркнула я.
Получилось хмуро и грубо. Сейчас увидит мои покрасневшие глаза и распухший нос – сразу даст по газам. Однако водитель – вот чудик! – включил аварийку. Не обращая внимания на прочих пассажиров, оживившихся на остановке, вышел из машины. Приблизился ко мне. Быстрым взглядом осмотрел с головы до пят, пробормотал:
– Да вы совсем простужены!
И распахнул пассажирскую дверцу:
– Садитесь, быстро.
Мужику было уже явно за пятьдесят, весь в морщинах, и глаза усталые. Вряд ли он маньяк. Да и лучше уж схлестнуться с маньяком, чем бесконечно ждать опаздывающий транспорт.
Я быстро нырнула в теплый, приятно пахнущий кожей салон. Мужчина аккуратно затворил за мной дверцу, вернулся на водительское место и нажал на газ. А левой рукой, между делом, заблокировал двери.
Так, так. Нехороший симптом. Требовать, чтобы отпер? Остановил машину? Выпустил меня? Но здесь так мягко, расслабляющее уютно – я сразу начала клевать носом. И стала себя уговаривать. Может, водитель просто за безопасность радеет? Заблокировал двери, чтоб они на ходу случайно не распахнулись?.. Непредусмотрительно, конечно, и глупо – но я так устала стоять на морозе...
А водитель словно бы почувствовал мои опасения. Галантно произнес:
– Давайте, прекрасная дама, сразу познакомимся. Чтобы вы понапрасну не волновались...
И, не отрываясь от руля, извлек из внутреннего кармана визитку, протянул мне.
– Старцев Георгий Семенович, – прочитала я. – Кандидат медицинских наук, суггестолог высшей категории.
Само наличие визитной карточки внушало уважение, и с кандидатом наук все было понятно, однако слово «суггестолог» мне прежде никогда не встречалось. Интересно, что бы это значило? Но спрашивать было неудобно: сразу примет за провинциальную дурочку. И я попыталась вспомнить давно похороненный школьный курс иностранного. В памяти, вот удивительно, всплыл глагол «suggest». Основное значение: «предлагать», но еще можно перевести как «внушать». Вот удивительно! Несмотря на простуду, даже какие-то мозги остались. Но что, интересно, означает – «внушитель высшей категории»?
Я вскинула на моего спасителя глаза:
– Суггестолог – это... гипнотизер?
– Ох, ничего себе! – с притворным ужасом произнес мужчина. – Какие в Кирсановке, оказывается, продвинутые девушки!
Я пропустила его иронию мимо ушей, задумчиво произнесла:
– И при этом – кандидат медицинских наук. А я всегда думала, что официальная медицина гипноза не признает...
По лицу Старцева промелькнула тень. Или мне показалось? Впрочем, когда он заговорил, на его челе уже вновь играла улыбка:
– Ну, что вы, милая? Как это – не признает? А кодирование от запоев? Курения? Избавление от героиновой зависимости? Среди моих клиентов, прошу заметить, до восьмидесяти процентов стойкой ремиссии, ни в одной наркологической клинике подобных результатов и близко нет! А от курения я вообще без срывов избавляю. Вы, кстати, не хотите бросить?