В наш первый вечер мы просто болтали обо всем на свете. Нет. Не так. Не обо всем, конечно. Костя каким-то особым чутьем выбирал лишь те темы, что были интересны мне. Ни слова о футболе, политике, машинах. Но с огромным интересом и знанием дела – о старой Москве, поэтах Серебряного века, живописи авангардистов, театре, хорошей музыке... И даже в узких, традиционно отданных на откуп женщинам темах он разбирался – мы с ним и соус, поданный к рыбе, профессионально обсудили, и санаторные методики похудания. А уж про мой конек, раннее развитие малышей, Костя и вовсе был готов говорить часами...
Мы с ним над парой коктейлей и довольно посредственным ужином часа три просидели. Все болтали и болтали... Костя мимолетно касался то моего плеча, то руки, и официантка, обслуживающая наш стол, бросала на меня завистливые взгляды, а уж внезапно заявившаяся в бар красотка-инструкторша Лиля готова была меня просто испепелить. Я, увидев ее, напряглась: вдруг Костя свое внимание на нее переключит? Но тот с ней даже не поздоровался. И Лиля (она явно шипеть была готова от злости) с позором ретировалась, а мы с Костей сидели в баре до половины второго ночи. Потом, когда оплатили счет (мое предложение поделить расходы мой кавалер гневно отверг) и вышли в весеннюю ночь, он ласково предложил:
– Прогуляемся? Так не хочется расставаться...
И мы с ним (мое плечо под его сильной рукой) еще долго бродили по пустынным дорожкам парка, а когда забрели совсем уж в глухую чащу, он вдруг, на полуслове оборвав разговор, притянул меня к себе и поцеловал. О, что это были за ощущения! Одновременно и страх, и восторг, и нежность, и страсть!.. его губы и умоляли, и требовали, и восхищались, и немного насмешничали... Потом Костя отпустил меня и сказал:
– Ты такая красивая, Бэла. Хотя нет, ты не Бэла. Я буду называть тебя полным именем. Изабель. Оно так тебе идет...
Я едва не заплакала – потому что прежде мое вроде как французское имя вызывало у окружающих лишь насмешки.
И у меня вдруг вырывалось:
– Пойдем к тебе.
Эта фраза, такая естественная в устах абсолютного большинства женщин, будто обожгла мои губы каленым железом.
Костины глаза полыхнули.
– Пойдем, – просто ответил он.
Снова положил руку на мое плечо и мимолетно спросил:
– А как же... твой доктор Старцев?
У меня едва не вырвалось: «Кто это?»
Хотя еще вчера я считала Старцева едва ли не самым ценнейшим приобретением своей жизни.
– Плевать на него. (Еще одна, тоже совсем не типичная для меня фраза).
Мы сделали несколько шагов по направлению к коттеджам, где жили сотрудники, и тут вдруг в кармане у Кости затренькал мобильник, мое сердце сжалось: я отчего-то решила, что ему звонит женщина. Его женщина. Его истинная половинка – вдруг почувствовавшая, понявшая, что он променял ее на меня.
Костя пробормотал:
– Извини.
Извлек мобильник, взглянул на определитель номера, нажал на прием, сухо произнес:
– Сейчас два часа ночи. Что случилось, Арсений Арсеньевич?
И я (с невыразимым, признаться, облегчением) поняла, что ему звонит всего лишь санаторный начальник.
Константин же спокойно выслушал собеседника и произнес:
– Да, я вас понял. Сейчас подойду.
Нажал на «отбой» и виновато обратился ко мне:
– Бэлочка... Изабель, извини. Возникли срочные дела.
– Оставь их на завтра, – улыбнулась я.
– Рад бы, да не могу, – вздохнул он.
– Что-то случилось? – поинтересовалась я.
– Вечный бардак, – отмахнулся он. Но все же объяснил: – Арсеньевичу, директору нашему, срочно понадобилось личное дело одной сотрудницы. Посреди ночи! Ну, не идиот, а?
– Пусть сам идет и ищет, – фыркнула я.
– Н-да, попробовал бы я предложить ему такое, – вздохнул Костя. – Арсеньич привык, что перед ним все на цирлах ходят... – Крепко стиснул мое плечо и пробормотал: – Но ведь предвкушать приятное – тоже очень сладко, правда?
И я, признаться, даже обрадовалась. Потому что перспектива пойти с Костей в его коттедж меня и дико радовала, и в то же время очень страшила. Я, конечно, хотела его безумно – но когда тебе двадцать семь лет кряду вбивалась мысль, что все мужчины предатели и гады, сложно решиться первый раз отдаться.
– Конечно, я понимаю, – кивнула я. – Но мы ведь...
И осеклась. Однако он понял. Снова сжал меня в объятиях. Пообещал:
– Мы еще встретимся. Обязательно. Завтра, самое позднее – послезавтра.
Проводил меня до жилого корпуса, крепко обнял на прощание и быстрой походкой поспешил в ночь. А я еще долго лежала без сна и рисовала в своем воображении самые соблазнительные перспективы.
Однако назавтра мы встретились лишь мимолетно.
Но мне и без полноценного свидания с Костей хватило впечатлений. Начать с того, что утром на тренировке милая инструкторша Лиля закатила мне безобразную сцену. Орала хуже базарной торговки, оскорбляла, говорила гадости. Сначала я, честно говоря, растерялась. И даже пригрозила Лилии, что пожалуюсь на нее начальству. Но вышла из зала и подумала: стоит ли? Бедняжка Лиля и без того наказана: вожделенный Константин оказался совершенно равнодушен к ее чарам. Зачем же добивать и без того поверженного противника?.. Просто не буду ходить на ее тренировки – и все.
Однако тот скандал был не единственным.
После обеда, на пятнадцать ноль-ноль, мне было назначено к доктору Старцеву. В половине третьего, когда я уже вносила перед зеркалом последние штрихи в свой мэйк-ап, в дверь моего номера постучали. Я отворила дверь и обнаружила на пороге Зою – неулыбчивую медсестру, ту, что работала с доктором.
– Георгий Семенович просил передать, – сказала она, не поздоровавшись, – что сеанс на сегодня отменяется.
– Почему? – опешила я.
– Это уж я не в курсе, – ощетинилась медсестра. – Доктор велел – я передала.
– Хорошо, нет – так нет, – пожала я плечами. – А когда будет следующий? Завтра?
И Зоя с нескрываемым злорадством произнесла:
– А никогда. Георгий Семенович с вами вообще больше работать не хочет. Сказал, чтоб вы к другому врачу записывались.
Я возмутилась.
– Как это вдруг – к другому врачу? Все теперь снова начинать?!
– Претензии – в регистратуру, – с достоинством отрубила Зоя.
И ретировалась.
А я осталась со своим безупречным мэйк-апом сидеть в пустом номере.
И вот этого решила не спускать.
Я на самом деле очень верила в Старцева. В Старцева – как врача. Он ведь твердо пообещал, что навсегда избавит меня от лишнего веса. Применит какой-то доступный только ему прием усиленного кодирования – и сделает так, что проблема переедания передо мной вообще стоять не будет! «Вы просто забудете, Бэлочка, про все эти губительные для вашей фигуры тортики, мармеладики, конфетки. Знаете, как у некурящего человека – он, в отличие от курильщика, с совершеннейшим равнодушием проходит мимо табачного ларька. Вот и вас перестанут интересовать, не побоюсь этого слова, смертельные для вас продукты!»