– Два!.. – прозвучала команда седовласого.
Я, конечно, тоже была никакой не героиней и ничего не могла придумать, чтобы не дать умереть Машке, поэтому закричала:
– Стойте! Перестаньте! Я все расскажу!
– Опусти пистолет! – отдал указание карлик.
Палач с явным неудовольствием повиновался.
– Давай, мы внимательно слушаем. – Арсений Арсеньевич уставился на меня.
Воробьев опустил оружие и ослабил веревку, ноги Марии коснулись земли. Она вздрогнула и пришла в себя. Обвела нас всех мутным взором. Кажется, она удивлялась, что еще жива.
Я начала рассказывать. Я говорила все, без утайки. И как меня похитил и просил о помощи вдовец Туляков. И как я завербовала Машку. И что она разузнавала обо всем, что творится в санатории, по моей просьбе.
Лица всех троих судей – директора, Старцева, Константина – ничего не выражали.
– Слышите, мальчики, – вдруг прервал меня, обращаясь к своим подручным, директор, – эти две шалавы соблазняли вас обоих потому, что им информация была нужна. Маты Хари из Кирсановки!
Я чуть не крикнула в ответ, что мне от Кости не нужна была никакая информация, но осеклась. Он оказался предателем и трусом – с какой стати я перед ним буду оправдываться?
Лицо Старцева тоже ничего не выразило, когда он услышал, что Машка крутила с ним любовь небескорыстно. То ли он уже знал это, то ли ему было безразлично.
– Продолжай, – кивнул мне карлик.
И я выложила все, что мне удалось узнать – до самого донышка. Но, естественно, умолчала о том, что со мной делился своими подозрениями Степан и что меня предупреждал отставник Рычков – зачем же я буду подводить хорошего человека.
– Значит, толком ты так ничего и не узнала, – подвел итог моему рассказу директор. – А вот она, – кивок в сторону Марии, – успела. И что нам теперь прикажешь с ней делать? А, Лиля? Убить ее?
В глазах у Машки опять заплескался вселенский ужас. Палач предвкушающее ухмыльнулся. Он, окончательно уверилась я, просто дебил. Только дефективные могут быть такими садистами.
А доктор Старцев? А директор? И мой Константин? Как они-то могут участвовать в этом разбое? Ведь они-то умные люди, с высшим образованием, да еще и гипнотизер – представитель самой, блин, гуманной профессии – медицины... Когда мы общались с ним, он всегда был настолько участливым, ласковым, понимающим...
– Ты же знаешь, – усмехнулся тем временем карлик, – убить – для нас совсем не проблема. Вспомни Степана. Неужели ты думаешь, что он действительно покончил с собой? – Он презрительно взглянул на меня.
Ответа директор не ждал – он просто наслаждался своей пламенной речью. И с удовольствием продолжил:
– Разумеется, милая, Степана мы уничтожили. Хотя провинился он куда меньше, чем ты. Всего лишь заглянул – единственный раз – в заметки доктора Старцева. Но только умереть, запомни, очень просто, легче легкого. Для тебя с твоей подружкой мы приготовили кое-что посерьезней.
И директор широко и весело улыбнулся.
Он безумен. Он просто безумен.
Карлик продолжил, указывая на Машку, но обращаясь ко мне:
– Может, сейчас на твоих глазах отрезать девчонке язычок? Чтобы наверняка молчала?
Моя подруга в ужасе замычала. А карлик, не обращая на нее внимания, задумчиво произнес:
– Так ведь она письменные показания дать сможет... Значит, и руку тоже отрезать? Или – обе руки?..
Он рассуждал настолько хладнокровно, что просто дрожь брала. Я ни секунды не сомневалась, что этот человек готов осуществить все свои угрозы. Моральных ограничений для него не существовало.
– Ведь нам надо не так много времени, чтобы закончить здесь все свои дела... – проговорил карлик. – Главный принцип успешного человека: не зарываться и вовремя выйти из игры, не правда ли, коллеги?
Старцев и, что самое противное, Константин заулыбались и покивали. А директор сказал:
– Нам нужно две-три недели... Ну, может быть, месяц... И мы – фюить! – все уже в теплых странах. Шезлонг, море, коктейль, мулатки – не знаю, как кому, а мне такой бессрочный отпуск очень даже нравится. Можно считать, что билеты на райский остров мы себе уже забронировали. Неплохая пенсия для представителей бюджетной отрасли, – его тонкие губы искривила усмешка, – для нищих российских медиков, не правда ли? Прям национальный проект, а? Однако прошу заметить, мы собственным трудом заслужили свой персональный рай. Для этого нам пришлось сделать не одно научное открытие. И основательно потрудиться. Особенно этому замечательному человеку, – карлик похлопал по плечу Старцева. – Кодирование от пьянства или табакокурения, от сладкого или жирного – детский сад по сравнению с тем, что придумал и, главное, сумел воплотить в жизнь (с нашей, разумеется, помощью) этот гений.
«Гений» сидел с каменным лицом, однако все равно было заметно, что ему льстят похвалы. А директор перегнулся через стол ко мне:
– Эх, Лиля, Лиля, разведчица ты наша! Ты что, думаешь, нашла разгадку? И корень зла лежит в кодировании от ожирения? Или в подделанных анализах? Ха-ха-ха! – Он визгливо рассмеялся. – Неужели ты действительно считаешь, что мы бы стали тратить силы и время на подобную ерунду? Кодированием от ожирения занимаются тысячи врачей. На этом методе можно заработать от силы на хлебушек с малой толикой масла! Нет, Лиля, – с гордостью сказал он. – Масштаб наших деяний куда серьезней. Знаешь ли ты, что такое прививка альтруизма?
Его слова долетали до меня, словно сквозь вату, я не сводила глаз с Машки – из ее глаз текли слезы. Но карлику, кажется, слушатели были и не нужны. Он выступал будто на научном симпозиуме, с кафедры:
– Прививка альтруизма, дорогая Лилечка, суть совершенно уникальная вещь. Один сеанс, и пациент уже обуреваем жаждой облагодетельствовать тебя своими деньгами, домом или фирмой. Всем, что имеет... Он готов все отдать! Но не всем подряд, не всему человечеству, а одному, конкретному, даже не знакомому ему человеку! Как прекрасно: лечение у доктора Старцева – и женщина (особенно почему-то с женщинами у него хорошо получается) просто жаждет избавиться от своего имущества!.. И отдает! Все до копейки!.. И счастлива при этом! Еще и благодарит за то, что у нее нажитое отобрали.
«Вот и объяснение – почему толстушка Елена Ивановна передала свои акции совершенно незнакомому человеку, – мелькнуло у меня. – Я раскрыла преступление. Димусик был бы доволен».
Директор же продолжал свою горячечную речь:
– А чего стоит еще одно ноу-хау доктора Старцева? Когда он внедряет в мозг объекта сигнал на самоуничтожение? А? Какая силища! Какая нечеловеческая мощь разума!.. Самоликвидация клиента происходит в строго определенное время, только после того, как он подписал все нужные бумаги. В этот момент запускается программа. Мозг просто дает сердцу команду: остановись. И оно останавливается. Не убийство, не преступление – обычный инфаркт. А?! Какое открытие! Какие возможности! Спецслужбам или бандитам до зарезу нужен такой человек, как товарищ Старцев! Но он – он-то готов работать только на самого себя. Ну, и немножко на нас – тех, кто создал ему все условия для экспериментов, кто поддерживал его в трудные дни, обеспечил его всем необходимым и сделал так, чтобы он никогда и ни в чем не нуждался!