Обещать, обещать и обещать – таким способом можно великолепно отделаться от мужика, если ситуация заводит тебя не туда, куда ты стремишься. Правда, этот метод годится только в отношении джентльменов, подобных Рычкову. Прямодушных и восхищающихся тобой. С твердолобым Мишаней, моим первым мужчиной, он, помнится, не сработал. В ответ на посулы, что я расточала, последовала искусно выполненная подножка, и через минуту Миха уже взгромоздился на меня, притиснул к земле и впился в губы... Может быть, поэтому я до сих пор в глубине души предпочитаю мужчин, которые не рассусоливают, а действуют...
Однако отставник оказался, как я и предполагала, из разряда тех, кто соглашается слушать сладкие песни. Когда Рычков успокоился и восстановил дыхание, я твердо сказала:
– Хочу быть до конца честной и рассказать тебе свой план. А ты, как человек военный, поправишь меня.
Я поделилась с ним своей идеей. Однако после моего повествования первой реакцией Рычкова было решительное:
– Ничего у тебя не получится.
– А вдруг?
– Вдруг только кошки родятся, – хмуро ответствовал бывший подполковник.
– А если ты мне поможешь? – задала я ключевой вопрос.
– Помогу? Как?
– Хотя бы подвезешь меня до места, а потом будешь ждать нас в машине.
– О господи! Лиля! Ничего не выйдет! Тебя просто убьют!
– Я удивляюсь, Петр, – нанесла я удар ниже пояса, – как ты дослужился до подполковника? Ты ведь самый настоящий паникер!
– На слабо меня берешь? – разгадал мой маневр отставник.
– Беру, – не стала отрицать я.
Минуту поразмыслив, Рычков молвил:
– Если я откажусь, ты все равно поедешь?
– Поеду.
– Будешь действовать в одиночку – шансов останется еще меньше.
– Не отрицаю.
Мой преданный поклонник продолжал рассуждать:
– У тебя в одиночку вероятность успеха один на миллион... Если вступлю я, появится один на сто тысяч... Все равно крайне мало... Но, – он скупо улыбнулся, – все-таки чуть больше... Эх, была не была! Мой ответ – да!
Что ж, ура! Рычков мне поможет.
Нам с ним оставалось только выработать точный план и действовать.
...Назавтра у меня был выходной. Рычков планировал отпроситься с дежурства.
Лучшее время для того, чтобы осуществить наш план, сказал мой воздыхатель, три часа дня. Все учителя уезжают, охрана расслабляется после обеда...
Рычков обещал довезти меня до особняка – у него имелись старенькие «Жигули» – «пятерка». Мы договорились встретиться в два часа дня возле автовокзала в Кирсановке, в боковом переулке, где мало прохожих и никто меня не заметит...
Утро я провела дома. Успокаивала маму и уверяла ее, что она нисколечко не виновата в исчезновении Максимушки. Нелегкое занятие, если учесть, что у меня самой сердце разрывалось на части.
Ближе к назначенному сроку я откопала на антресолях свое старое верное оружие, которым не пользовалась уже сто лет. Поместила его под замшевый пиджачок и поехала на маршрутке на автовокзал. Я с облегчением вырвалась из дома. Мне было легче действовать, легче делать хоть что-то – пусть заведомую глупость! – чем сидеть в квартире, казавшейся без Максимки такой пустой, и лить слезы.
На место встречи с влюбленным отставником я прибыла раньше времени. В нетерпении позвонила ему на мобильник: ну где он там? Однако телефон Рычкова не отвечал. В мою душу закралось нехорошее предчувствие.
Чтобы унять волнение, я мерила переулок шагами. Наконец часы показали два. Мой соратник не появлялся. Я снова позвонила ему. В трубке раздавались лишь безнадежные длинные гудки. Что случилось с Петром Архипычем?
Прошло еще четверть часа. Я опять набрала тот же номер. И снова – нет ответа.
Что происходит? Отставник испугался и решил выйти из дела? И трусливо не отвечает на мои звонки? Я не могла в это поверить: чтобы бывший офицер так поступил? Он казался мне самым ответственным человеком из всех, кого я встречала в своей жизни... К тому же он влюблен в меня...
Но у меня уже, увы, имелся негативный опыт, и совсем недавний – когда люди, казавшиеся очень близкими, подло меня предавали. Взять того же Константина... В нынешние времена ни в ком нельзя быть уверенной. Любой человек – теперь, после истории с кадровиком, я в этом не сомневалась – буквально любой, даже кажущийся образцом влюбленности и преданности, способен подло изменить и подставить тебя.
А, может... Ужасная догадка пронзила меня. Может, Рычкова схватили люди директора санатория – седого карлика? Может, они прознали про наш план? И сейчас выпытывают у Петра Архиповича подробности задуманной нами спецоперации?.. Тогда... Тогда и мне, конечно, несдобровать...
Но что я могла поделать? Возвращаться, несолоно хлебавши, в санаторий? Нет, в любом случае я должна довести задуманное до конца. Пусть у меня мало шансов. Пусть даже, как говорил тот же Петр Архипович, их нет совсем. Я не могу сидеть сложа руки и ничего не предпринимать для спасения Максимушки...
Я поторопилась на автостанцию. От Кирсановки в сторону элитного поселка «Золотые сосны» раз в час ходила маршрутка...
...Итак, я выступала против седого карлика Арсения Арсеньевича, со всеми его деньгами, приспешниками и мощью, совсем одна. Без покровителей, без защиты.
Шансов – особенно с точки зрения логики – у меня не было никаких, но я все равно решила действовать, хотя разумный человек в такой ситуации сразу признал бы свое поражение.
Я доехала на маршрутке до ворот элитного поселка «Золотые сосны».
Поселок оказался огорожен трехметровым забором. Въезд сторожила охрана. Огромный плакат извещал, что «проезд и проход внутрь возможны исключительно по договоренности с хозяевами».
Я свернула в лес и отправилась вдоль ограды. И уже метров через пятьдесят обнаружила в ней изрядную дыру. Перед тем, как нырнуть в нее, я еще раз набрала номер Рычкова. Бесполезно. Все те же унылые длинные гудки. Я решила больше не тратить время на размышления о том, кто он: предатель или просто трус, и проникла на территорию «Золотых сосен».
Пока я деловито вышагивала по аккуратно заасфальтированным дорожкам поселка, на меня никто не обращал внимания. Только узбеки-строители сделали стойку: засвистели, зацокали языками, стали зазывать на плов. Я притворилась, будто не слышу.
Вот и особняк. Хорошо, что вчера я подробно выспросила охранника-отставника про то, где он находится и кто его сторожит.
Я вдавила кнопку звонка на калитке. Мое единственное оружие – нунчаки – приятно холодили бок под замшевым пиджачком.
– Кто? – раздался из домофона ленивый бас.
– Почта, – промурлыкала я.
– Кто-о?!
– Почта! – повторила я. – Заметила глазок видеокамеры, улыбнулась прямо в него. – Телеграммочка вам!