«А он неплохо – для дальнего свойственника – осведомлен о подробностях личной жизни убитой, – подумал полковник. – И рассказывает о ней с теплом. С теплом, достойным любящего человека».
– В школе Тамара, – продолжал Денис, – блестяще училась, окончила ее с серебряной медалью, перед ней были открыты двери местного госуниверситета. Но вместо этого в один прекрасный день она вдруг исчезла из дома. Бабушка с ума сходила, – а Тамара объявилась в Москве. Она хотела учиться здесь, в столице, и самостоятельно строить свою карьеру. Сняла комнату, подала документы в иняз… Но, знаете, наверно, чем порой кончаются наскоки провинциалов на столицу? В иняз она провалилась. Очень переживала, плакала… Однако в свой Саранск не вернулась. Наврала бабушке, что поступила в педагогический. А сама начала работать – сначала в театре осветителем, потом каким-то чудом уцепилась за телевидение, а затем – пришла в фирму к моему отцу…
– А вы хорошо осведомлены о жизни Тамары. Откуда?
– Отец рассказывал, – нимало не смутившись, быстро ответствовал молодой человек. – Ему же не с кем было поделиться, сестры устроили ему форменную обструкцию, а я готов был выслушивать его рассказы о любимой Тамарочке.
– Что же он еще рассказывал?
– Она пришла на фирму к моему отцу секретарем-референтом. Причем, когда устраивалась, наврала, что в совершенстве владеет английским и французским, что у нее высшее образование… Потом-то выяснилось, что это все неправда, что диплома никакого нет, а по-французски и по-английски она просто кое-как изъясняется… Но было уже поздно: мой отец втюрился в нее, а уж она его из своих рук не выпустила.
– Провинциальная история успеха, – заметил полковник. – Золушка становится принцессой.
– Совершенно верно. Но все равно, – печально улыбнулся Денис, – сказка оказалась с печальным концом.
– Ваш отец и Тамара дружно жили?
– По-моему, да. Я не замечал, чтобы они ссорились или плохо друг о друге отзывались.
– Может, Тамара все-таки была влюблена в вас?
– В меня? – не очень натурально изумился Денис.
– Да. Я все пытаюсь найти объяснение ее завещанию. Тому, что она все оставила вам. Странный поступок – согласитесь.
Денис пожал плечами.
– А что? – продолжил полковник. – Может, это и вправду любовь? Вы, наверное, похожи на своего отца, но ему было под шестьдесят, а вам всего за тридцать. Он уже стар, а вы молоды и хороши собой. По крайней мере, по возрасту Тамара ближе к вам, чем к нему.
Денис, казалось, обдумывает замечание полковника. Наконец он покачал головой:
– Не знаю. Не думаю. Никакой такой любви я с ее стороны не замечал. – И вдруг добавил со сдержанной яростью: – И знаете что, полковник? Не надо меня провоцировать.
– Валерий Петрович.
– Что?
– Называйте меня лучше Валерий Петрович… Хочу заметить: версия, что Тамара любила вас, прекрасным образом объясняет ее завещание.
Денис окрысился:
– Я вас, Валерий Петрович, для чего нанял? Для того, чтобы вы расследование вели? Или в моем грязном белье копались?
– Вы меня – наняли, это верно, – холодно глянул на собеседника Ходасевич. – Да ведь не вы один. Члены вашей семьи – тоже пайщики данного, так сказать, консорциума. Да и на работу к вам я не просился. Вы сами умоляли сделать вам одолжение. Так что будьте любезны отвечать на мои вопросы – в противном случае я возвращаю вам чек и немедленно уезжаю.
Во время сей отповеди лицо Дениса менялось: от удивления к возмущению. Младший Конышев явно не привык, чтобы с ним разговаривали подобным тоном. Однако он все-таки смирил гордыню (или решил, что полезнее будет изобразить смирение) и пробормотал:
– Извините. Вы правы. Извините.
– Так-то лучше, – крякнул Ходасевич. – Тогда продолжим. Скажите, ваш бизнес пересекался с бизнесом отца?
– С какой стати? Я строю дома, он экспортировал лес. Ничего общего.
– И вы с ним никогда не говорили о бизнесе?
– Понима-аю, – протянул Денис. – Майка вам и об этом разболтала. Вот коза неугомонная! Кто ее просил трепаться!.. Да, однажды мы с ним по телефону обсуждали деловые темы. Не хочу углубляться в детали, но мой отец – я думаю, случайно, неумышленно – залез в чужую епархию, и меня попросили предостеречь его, чтобы он не делал глупостей.
– Кто вас просил его предостеречь?
– Мои партнеры по бизнесу, скажем так.
– Конкретнее?
– Да какая разница! Наш с ним разговор ни при чем, уверяю вас!
– А почему вы думаете, что ваши партнеры по бизнесу не имеют отношения к его убийству?
– Это совершенно исключено, – Денис сделал решительный отметающий жест. – Они цивилизованные люди и криминальными методами вести дела ни в коем случае не будут. Это не в их правилах.
– Денис, – Ходасевич стремительно поменял тему и пристально посмотрел на собеседника, – что вы делали в ночь, когда была убита ваша мачеха?
– О-о, господи! – досадливо вздохнул тот. – Спал.
– По-моему, не только.
– Ну, Майка! Ну, стервь! Ну, помело!
– Значит, вы в самом деле отсутствовали в своей комнате, – спокойно заметил полковник.
– Да! – чуть не выкрикнул Денис. – Отсутствовал!
– Поточнее, пожалуйста, – сухо вопросил полковник. – Когда вы отсутствовали? Как долго? Где были?
– Ох. Глупая история… Я проснулся среди ночи. Наверное, около трех. Никак не мог уснуть. Все о работе думал. Знаете ли, у меня сейчас непростые времена… Ну, я ворочался, ворочался и понял, что не засну. Решил пойти прогуляться.
– В котором часу это было?
– В половине четвертого ночи. Может быть, в четыре. Я на часы не смотрел.
– И вы…
– Я оделся, вышел на улицу. Побродил по участку, покурил. Потом замерз, вернулся. Лег, уснул.
– Во сколько вы возвратились в свою комнату?
– Думаю, часов около пяти. Как раз чуть начало светать.
– И, пока вы гуляли, вы ничего подозрительного не заметили? Никого не встретили?
– Нет. Ничего не заметил. И никого. В доме было тихо, как в гробу. Я и подумать не мог…
– А свет у кого-нибудь в комнатах горел?
Этот простой вопрос, казалось, застиг собеседника врасплох.
– Я не приглядывался…
– Вы же говорите, что по участку гуляли? Оттуда виден дом.
– Нет-нет, – торопливо проговорил молодой человек, – свет не горел ни у кого.
– Отлично. И к комнате Тамары вы не приближались и в нее не заходили.
– Я же говорю вам: нет! Уже в сотый или тысячный раз!