– Плохо ты меня знаешь! – просияла Татьяна. – Думаешь, я не бегаю по утрам? Давай пробежимся. Если заедешь в начале седьмого за мной в гостиницу.
…И еще она обязательно попросит кого-нибудь из девчонок, хотя бы даже противную мисс Вонг, чтобы та сфотографировала их совместную пробежку. Достойная должна получиться фотка.
* * *
На прием в мэрии Татьяна облачилась в роскошное шелковое платье цвета весеннего неба, с открытой спиной.
Без всякого страха, спасибо конкурсу, взгромоздилась на двенадцатисантиметровые каблуки. Довершала наряд расшитая цирконами вечерняя сумочка и четыре заколки-«невидимки» с крошечными бриллиантами, которые Татьяна без всякой системы повтыкала в прическу.
– Очаровательно, – похвалила мисс Вонг, с которой они столкнулись в холле. – Ты похожа на персонаж вашей русской сказки. Про прекрасную снежную девушку, Снегурочку, кажется? Такая же красивая!
– Опять врешь, – пожала плечами Таня.
– Что значит – опять? – возмутилась мисс Вонг.
– А кто трепался, что ракетку держать не умеет?
– Я и не умею, – захлопала глазами китаянка. – В смысле, по правилам, чтобы пальцы как-то по-особенному на рукоятке лежали. Думаешь, когда с девчонками в теннис лупились, у нас тренер был? Как могли, так и играли.
– Хитрые вы, китайцы… – покачала головой Татьяна.
– А вы, русские, – любвеобильные, – парировала китаянка. – Даже на съемки с поклонниками приезжаете. Что это, кстати, за красавчик? На белом «мерсе»?
– Да так… – туманно ответила Садовникова.
Уж с кем, с кем, а с мисс Вонг она откровенничать не собирается.
– А на приеме в мэрии, говорят, Энрике Иглесиас будет. И писатель Перес, как его там, Реверте. И, может быть, сам князь Ренье, – продолжала болтать китаянка.
Что ж. Не самый обычный день: в обед – выпить чашечку кофе с известным теннисистом, а вечером – станцевать танго с правителем Княжества Монако. Или у нее теперь вся жизнь такой будет?..
…Впрочем, на прием в мэрию Пальма-де-Мальорки съехалась такая толпа, что если и были в ней знаменитости – их давно затолкали. Сплошной людской водоворот, шум, смех, музыка, бокалы с шампанским исчезают с подносов официантов мгновенно. Одно приятно: народ кругом европейский, воспитанный – и за икру, что в изобилии имеется на шведских столах, никакой драки, хоть уешься. Жаль, свое платье Татьяна покупала «с запасом», то есть в надежде, что еще больше похудеет, и наедаться в нем теперь нельзя, мигом выпятится животик и смажет всю картину.
Толпа быстро оттерла ее и от мисс Вонг, и от немногих остальных знакомых. Лично к ней никто не обращался, по плечу не трепал, визитных карточек не предлагал, автографов не просил, и Таня, скромно погрузив на тарелку единственную начиненную черной икрой тарталетку, устроилась в чудом освободившемся кресле. Принялась разглядывать публику.
Забавный съехался народ, совсем не похоже на российские тусовки. У нас-то, спасибо эскорт-агентствам и юным меркантильным украинкам, все мужчины, даже последние старики, – обязательно в сопровождении молодых красоток. А здесь если дед – то и спутница ровесница. Или даже – женщина явно за сорок, а в кавалерах у нее тридцатилетний, и ничего, ласково держит ее под ручку, преданно заглядывает в глаза. И выглядят бабки не чета нашим. Спины у всех стройные, наряды – чем старше, тем дороже, и лица сплошь кукольные, ухоженные – явно после дорогих подтяжек или как минимум ежедневных СПА-процедур. Молодцы европейцы. «Обязательно, когда состарюсь, в Европу жить перееду, – решила Татьяна. – И тоже себе молодого кавалера заведу…»
Она уже начинала злиться. Не потому, что приходилось скучать одной, а просто времени было жаль. И какой урод составляет такой контракт, что по нему положено « обязательно присутствовать на приеме в мэрии »? Кому это нужно, чтоб она здесь присутствовала? «Лучше бы с Рафой в эту, как ее… Вальдемоссу поехали».
…Но тут в толпе гостей случилось какое-то шевеление. Публика заволновалась, сдвинулась, потом вдруг раздалась – и Таня увидела странную картину. Прямо на нее плывет высокого роста, черноволосый и черноглазый человек. Кожа – то ли смуглая от природы, то ли выжжена солнцем. Элегантный костюм, на мизинце левого пальца – кольцо с массивным бриллиантом. Ничего особенного, типичный «новый европеец». Странно было другое: к мужчине со всех сторон бежали, расталкивали толпу, работали локтями женщины. Причем не старухи – а как раз молодые, красивые, Таня увидела среди них и мисс Вонг, и красоток афроамериканку с испанкой.
И все кричали:
– Ансар! Ансар! И мне! И мне!
А мужчина, царственно улыбаясь, извлекал из карманов своего пиджака крошечные, черного бархата, коробочки и небрежно швырял в толпу, к ним тут же тянулись десятки рук, немилосердно отталкивали и царапали соперниц.
– Отдай, гадина, это моя! – услышала Татьяна гневный взвизг своей китайской знакомой.
В недоумении пожала плечами, пробормотала: «Что за бред?!» И вдруг услышала:
– Это называется «кидать червей» или «рыбная ловля». Несравненный Ансар развлекается…
Садовникова обернулась и увидела, что рядом с ее креслом расположился какой-то тип. Внешности кошмарной – росточком едва ли в метр шестьдесят, худющий, в очках, да еще и с парой смешных прыщиков на щеках, хотя явно уже не подросток. В общем, вне всякой критики. Однако держится с исключительным достоинством. Чей-то сынок , что ли?
Хотя нет, для представителя золотой молодежи – глаза слишком серьезные. Скорее клерк. Не очень высокого ранга. Как, интересно, он на столь пафосную тусовку затесался?
Но Таня уже настолько соскучилась в этом многолюдном одиночестве , что готова была поболтать с кем угодно. И с клерком, и даже с любым из самых стареньких старичков.Она светски улыбнулась, протянула очкарику руку и представилась:
– Татьяна Садовникова.
– А я, – молодой человек слегка запнулся, – Тэд Уэйтс.
– И чем вы занимаетесь, Тэд?
– Начинкой. Софтом, – быстро ответил он. И зачем-то пояснил: – Это имеет отношение к компьютерам…
– Понятно, что не к самолетам! – фыркнула Татьяна.
Очкарик тоже улыбнулся, взгляд его потеплел:
– Ну, я имею в виду… вы – очень красивая девушка… таким совсем не обязательно знать, что такое софт.
– А я еще и про Excel знаю! – развеселилась Татьяна. – И про Adobe Acrobate. И даже о том, что двухтысячный Windows – одна из самых неудачных версий.
– Неужели мы коллеги? – в притворном ужасе всплеснул руками Тэд.
– Я занимаюсь рекламой. Придумываю сюжеты, пишу тексты для рекламных роликов.
– А на Мальорку приехали по работе?
– Ну, почти, – вздохнула она. – А вы?