* * *
Вот уж не ожидала Татьяна, что учиться на стюардессу ей понравится. Немного, правда, общеобразовательную школу напоминает: предметов множество, и все – по верхам. В одну кучу намешаны основы аэродинамики, медицина, сервировка, принципы работы авиационных служб, устройство самолета, этикет… Информации давали много, но на зачетах особо строго не спрашивали. Преподаватель аэродинамики, усталый старичок, и вовсе без стеснения говорил: «Зачем вам, девкам, нужна аэродинамика!»
Единственное, чем заставляли заниматься до одури, – бесконечная отработка аварийных ситуаций. Целых сто двадцать часов, то есть двадцать дней: на учебных самолетах, пожарном тренажере и в бассейне – там тренировали аварийную посадку на воду.
И Таня, до отупения упражняясь, как выбрасывать аварийный трап (никак не получалось уложиться в положенные три секунды!), иногда усмешливо думала: «Ансар в критической ситуации точно сможет на меня положиться».
Таня, занимаясь в обшарпанном здании УТЦ, часто вспоминала Ансара.
Что уж душой кривить – плох ли шейх, хорош, но он пока самый яркий мужчина из всех, что были в ее жизни. Самый сильный. Наиболее самодостаточный. А уж какой богатый…
И хотя Таня горячо – слишком горячо! – убеждала себя, что нет, не любит она его, – все равно думала о своем восточном поклоннике каждый день. И приятные воспоминания перемешивались с другими, от которых коробило. Но едва она начинала злиться, едва восстанавливала в деталях ужасную поездку в Пакистан или удушливую скуку на борту «Пилар», как в голове помимо воли всплывали то сладкие Ансаровы объятия… то неприкрытое восхищение в его глазах, когда он смотрел на нее… а то и какой-нибудь из подарков шейха на глаза попадался. Ясное дело, что любовь на бриллианты не меняется, – но до чего же красивы часы! А ожерелье!..
В общем, околдовал ее восточный человек. Приворожил. А может, Марселла по наущению Ансара Тане какое-то особое зелье в пищу подсыпала?!
…И очень оказалось к месту, что школа стюардесс почти все время занимает, – а то бы Таня свихнулась от постоянных противоречивых мыслей. Люблю я его или нет? Права ли, что влезла в эту авантюру с учебой на стюардессу? И, главное, зачем Ансар ее об этом попросил?!
Ответов на эти вопросы у Татьяны не находилось, и, чтобы забыться, она с азартом кидалась в учебу.
Официальные занятия продолжались с десяти до четырех, но Таня – как и многие студентки платного – постоянно «перерабатывала». У нее ведь нет никаких гарантий трудоустройства – вот и нужно выслуживаться. Обязательно школу с отличием закончить. Тогда есть шанс, что хоть какое-то распределение предложат. А еще лучше, чтоб авиакомпания ее во время учебы приметила и захотела взять в штат.
Вот и задерживалась после уроков. То выброс проклятого трапа отрабатывала, то тяжеленную тележку с напитками училась катать. А еще старалась стать своей в авиационной тусовке. У них ведь преподаватели в основном действующие авиаторы. Вот Таня и прилагала все силы, чтобы стать для них внимательной, интересной собеседницей. Перенимала жаргонные словечки, собирала анекдоты по теме, слушала байки…
Почему-то считалось, что стюардессы обладают отменным сексуальным аппетитом. Очень популярным был такой анекдот.
На экзамене в школе стюардесс преподаватель просит выпускницу представить ситуацию: самолет разбился в пустыне, в живых осталась только она, и к ней приближается племя, состоящее из пятидесяти изголодавшихся по женской ласке бедуинов… А девушка изумленно вскидывает глаза, улыбается и говорит: «По-моему, это просто замечательно. Не понимаю, в чем проблема!»
Хотя преподаватели утверждали: когда в день по четыре рейса, тут уж не до мужчин…
– На самом деле, Танька, как себя поставишь, так и будет. – Это уже говорила начальница их школы, прожженная, прокуренная, мудрая тетка, явно благоволившая к старательной и пытливой до новой профессии Садовниковой. – Ты вообще девка толковая, карьеру легко сделаешь. Если нос по ветру держать будешь – быстро до старшего бортпроводника дорастешь. А то и до бригадира.
Таня, конечно, не признавалась, что у нее совсем другие мечты. И работать она собирается вовсе не на регулярных российских рейсах, а в частной авиации своего сердечного друга… Да на местных линиях если задержишься – в два счета свихнешься! Чтобы всего-то бортпроводника второго класса получить, нужно черт знает сколько часов налетать! И зарплата – с голоду, конечно, не умрешь, но и не разгуляешься. Долларов семьсот для новичка – абсолютный максимум.
Плюс постоянные страшилки рассказывают, что со здоровьем всего за пару лет работы проблем наживешь гору. И зачать ребенка, говорят, не получится. (Ну, это, может, и к лучшему. Дети в Танины планы все равно пока не входят.) Но, рассказывают, височная доля мозга сильно уменьшается – из-за постоянных перепадов давления и недосыпаний. И про болезнь под названием «дерматит стюардесс», когда под кожей лица селится ужасный клещ демодекс. И о том, что зубы постоянно болят – опять же, из-за перепадов давления…
В общем, жуть. Но бросать школу стюардесс ей уже не хотелось. И вовсе не потому, что об этом ее просил Ансар.
* * *
Таня оказалась верна себе – школу стюардесс, как и планировала, закончила с отличием. Успешно сдала экзамены, без нареканий отлетала тридцать стажерских часов, получила квалификацию бортпроводника третьего разряда. Плюс детьми не обременена, не пьяница, голова светлая, и амбиции научилась скрывать. Так что работу ей предложили сразу – в известной авиакомпании. Зарплата несерьезная, и график тяжелый: до четырех рейсов в день. Зато самолет нормальный – «154-я» «тушка», куда лучше, чем болтаться на коротких местных рейсах, в допотопных «Яках» или «Анах». И командиры корабля – пилоты не ниже первого класса, будем надеяться, что не угробят.
И главное: ей новая жизнь не то что нравилась… Но, по крайней мере, интриговала. Не в том плане, конечно, что «романтика небес» или, как другие девчонки, мечтала со своим Абрамовичем в рейсе познакомиться. Просто было нечто притягательное в незамысловатой, строго по графику и с множеством начальников, жизни. Во-первых, голова отдыхает. Ни о чем думать не надо – просто делай, что прикажут. А во-вторых, до чего приятный контраст с лакированной и насквозь фальшивой яхтой Ансара! Там ты считаешься королевой, на тебя льют ведра лести, при этом боятся и тихо ненавидят. А здесь бортпроводник третьего класса – последняя «шестерка», грузчики – и те главнее. Зато отношения искренние. Второй пилот вполне может тебе пожаловаться, что «голова с похмелюги трещит», – а посмел бы с подобным заявлением выступить капитан Ансаровой яхты? И напарница, если хвалит цвет твоей помады, – вовсе не имеет намерения выслужиться, как горничные с «Пилар».
В общем, хотя жизнь пошла тяжелая, но были в ней и свои прелести. Хотя бы от постоянной неуверенности, от фальши, от скрытой угрозы, таившейся в Ансаре, отдыхаешь. И от своей прежней рекламной жизни – тоже. В небе харизмы куда больше, чем в рекламе. Авиаторы пусть и выглядят грубовато-незамысловатыми, а на деле – симпатичнейшие люди. Такие смешные со своими постоянными суевериями (целый кодекс существует: перед полетом не фотографироваться, пуговицы не пришивать, о времени возвращения не загадывать)… Такие циничные: первая заповедь стюардессы, на полном серьезе, звучит так: «В критической ситуации сначала спаси себя. А потом уже – спасай лохов-пассажиров». И такие правильные со своим простым постулатом, что «небо ошибок не прощает».